Синий шепот. Книга 2
Шрифт:
– Ты долго изучал морозный яд. Противоядие найти не смог, но понял, как облегчить симптомы. Если не возражаешь против поездки на юг…
– Я как раз за этим пришел. Хочу немедленно отправиться в путь. Если я смогу спасти хотя бы одного ребенка, то принесу больше пользы, чем сидя здесь.
– Хорошо, – согласился Чан И. – Я позабочусь о севере. Бери сотню человек и поезжай. Опасайся людей императора.
Кунмин кивнул, однако не спешил уходить. Он поглядел на фигуру Чан И за рабочим столом. За спиной тритона темнела ширма, преграждавшая вход в тронный зал. Черные одежды Чан И почти сливались с ширмой, на фоне которой ярко белели серебристые волосы и бледное
– Тебе нужен отдых, – не выдержал монах. – Я не хочу вернуться и найти твой труп. Сколько себя ни наказывай, пользы не принесешь.
С этими словами Кунмин развернулся и вышел. Чан И остался в кабинете один. Его писчая кисть замерла над листом бумаги, на котором вскоре образовалось большое чернильное пятно.
Сколько себя ни наказывай… Разве Чан И себя наказывал? Он просто боялся остановиться. Стоило сделать паузу, как в памяти снова всплывал один и тот же истощенный силуэт.
Чан И появился на свет очень давно. Он недолго знал Цзи Юньхэ и провел вместе с ней совсем мало времени. Но странное дело… Эта короткая и притом яркая встреча затмила всю его прошлую жизнь. Даже теперь, когда Цзи Юньхэ не стало, Чан И с каждым вдохом ощущал, что ее тень где-то рядом, а дух не рассеялся. Ее нежное дыхание щекотало ухо. Он видел перед собой легкую улыбку, а когда закрывал глаза, ему казалось, что до него доносятся звонкий смех и ласковый зов: «Чан И, Чан И…» Смех перемежался со вздохами и сводил тритона с ума.
Тритон резко отбросил кисть и вскочил на ноги, не в силах совладать с наваждением.
– Эй, сюда, кто-нибудь! – хрипло прокричал он. – Обойдем дозором крепостную стену…
Чан И шагнул в сторону двери. В этот миг солнце ярко осветило кабинет, и у тритона потемнело в глазах, он пошатнулся и едва устоял на ногах. Слуга, явившийся на зов правителя, подхватил его под руки, и Чан И пришел в себя.
– Почтенный владыка, вы давно не смыкали глаз. Сегодня…
Тритон отмахнулся от заботливого слуги, спустился с возвышения и направился навстречу лучам восходящего солнца. Каждый шаг давался с трудом, словно он тащил за собой тяжелую железную цепь. Кружилась голова, но Чан И упрямо шел вперед. Он должен идти, не оглядываясь назад. Если замешкается хоть на мгновение, ему конец. Нельзя забывать, зачем его бренное тело шагает по этой земле…
Наступила весна, и распустились цветы. По благоухающей абрикосовой роще с радостным смехом бегала девочка, выдергивая из земли душистые травы и срывая с деревьев цветы. У девочки были темные глаза и чистый, искренний смех. Лишь пара остроконечных черных ушек, торчавших на ее голове, подсказывала, что она не обычный человек. Ее шейку украшала серебристая жемчужина, которая сверкала на солнце, подчеркивая очарование детской улыбки.
– А-Цзи! [10] – позвал женский голос с другого конца абрикосовой рощи.
10
А- (кит. ?) – уменьшительно-ласкательный префикс в китайском языке, который используется при обращении к близкому человеку.
К девочке не спеша приближалась женщина в синих одеждах. Малышка подбежала к женщине в синем и расплылась в улыбке, глядя на нее снизу вверх. Та шутливо ткнула пальцем девочке в лоб:
– До чего же ты шумная! Раньше была совсем другой.
– Ты и наставник вечно твердите о прошлом. А какой я была
– Намного стройнее, чем сейчас, – ответила Сы Ю после короткой заминки.
– Ты намекаешь, что я много ем?
– Я не смею ни в чем тебя упрекать.
Сы Ю взяла А-Цзи за руку и повела в глубь абрикосовой рощи, где стоял старый, ветхий дом. Женщина толкнула калитку, и они вошли в маленький дворик, где росло абрикосовое дерево, роняя лепестки на каменный стол. За столом сидел мужчина в бело-синем одеянии и читал книгу, насупив брови и бормоча что-то себе под нос. Он не заметил вошедших. А-Цзи подбежала, взобралась к нему на колени и боднула головой книгу.
– Наставник! Я сплела для вас венок!
Линь Хаоцин посмотрел на девочку у себя на коленях и на мгновение замер. Из глубин его памяти внезапно всплыла картина позабытого прошлого. Линь Хаоцин не помнил, как давно это было. Он изменился за эти годы, но девочка из его далекого детства походила на А-Цзи как две капли воды и по-прежнему дарила ему свою ослепительную улыбку.
Мужчина взял в руки венок.
– Правда красивый?
– Правда. – И Линь Хаоцин вопросительно взглянул на Сы Ю.
Та почтительно склонила голову:
– Я проверила. За нами никто не следил.
– Я проголодался, давай поедим, – кивнул собеседник.
За один присест А-Цзи проглотила в пятьдесят раз больше Линь Хаоцина. Короб с вареным рисом опустел в одно мгновение, но А-Цзи все еще хотела есть. Тогда Сы Ю протянула девочке свою плошку, и А-Цзи мигом смела еще одну порцию. Ее живот заметно округлился, девочка зевнула и потерла глаза.
– Наставник, мне очень хочется спать.
– Ступай в дом и поспи.
А-Цзи ушла к себе в комнату. Не закрыв за собой дверь, она сразу рухнула в кровать и сладко засопела. Стоило ей уснуть, как туго набитый животик начал медленно опадать, словно по волшебству. У девочки заметно отросли волосы, а когда она повернулась на другой бок, одежда, которая только что была ей впору, укоротилась, обнажив запястья и лодыжки.
Прислушиваясь к ровному дыханию девочки, Сы Ю прошептала:
– Прошло всего десять дней с тех пор, как ее внутренняя пилюля обрела форму демона. Пока спит, она вырастает на целую голову. Если так дальше пойдет, скоро и в дом не влезет.
– Как достигнет прежних размеров, перестанет расти, – улыбнулся Линь Хаоцин и снова взялся за книгу. – Наставник государства и северяне охотятся за моей головой. Соблюдай осторожность, когда выходишь с А-Цзи на прогулку.
– Хорошо, – ответила Сы Ю и замялась.
– В чем дело? – поднял глаза Линь Хаоцин.
– Ваша ничтожная рабыня не понимает… – призналась она. – Когда Цзи Юньхэ испустила последний вздох, вы знали, как ее спасти. Почему не сделали этого сразу? Ведь потом вам пришлось нырять за ней на дно озера…
Линь Хаоцин на мгновение замолчал, уткнувшись в книгу. Его мысли унеслись на далекий север. Он вспомнил маленькую комнату и изможденное лицо Цзи Юньхэ…
– Она хотела выбраться на свободу. Я просто помог ей.
Демоница больше не задавала вопросов. Она скользнула за спину Линь Хаоцина, словно бесшумная тень, и долго стояла, подставив плечи и голову дождю из абрикосовых лепестков.
22. Не оглядывайся назад
В тусклом свете масляной лампы Линь Хаоцин осторожно провел пальцем левой руки по пожелтевшей странице, затем правой бережно подцепил нечто крошечное, не толще бумажного листа. Нахмурив брови и сосредоточенно разглядывая миниатюрный предмет, Линь Хаоцин рассеянно пробормотал: