Синтез
Шрифт:
— Что же это?
— Человеческий разум.
— Вы атеист?
— Я наблюдал людей. Только человек способен на самое изысканное зло. И только он может избавить от него, привнеся добро.
— Что же всё человечество веками бродит в потёмках?
— А вы не задавались вопросом, для чего оно это делает? Ему так легче. Проще, понятнее, приятнее, и, в конце концов, это его дело.
— Вы странный смотритель, — задумчиво произнесла Жанна, пристально глядя ему в лицо. Под густыми седыми бровями она встретила черные, излучающие своеобразный блеск хитрые глаза.
— Так сколько вы здесь работаете смотрителем? — вдруг спросила
— Сорок лет, — снова прокашлявшись, ответил старик.
— А университетскую…
— Мне восемьдесят три года, если вы это хотите выяснить, — оскалившись наполовину беззубым ртом, произнес смотритель, — я для вас слишком стар.
— Вы хорошо сохранились, — сказала Жанна.
— Зелёная зона.
— Я могу вас ещё навестить?
— Берите экскурсию, навестите. Вы думаете, сможете узнать что-то ещё, чего вам не понятно, или чего-то, что я вам могу ещё наговорить, будь у меня разговорчивое настроение?
— А вы можете?
— Конечно, могу. Только не забывайте, что говорю это я, один лишь человек, со своим собственным взглядом на мир, не подтверждая ничем, просто, потому, что мне так хочется. Я даже цели никакой не преследую. Просто болтаю. Имейте в виду. Не следует принимать близко к сердцу каждое услышанное слово. Нужно быть аккуратнее в выборе истины.
— Вы считаете, что истину можно выбирать?
Смотритель улыбнулся.
— И будьте осторожней.
— Осторожней?
— Прощайте.
— Прощайте.
Смотритель засмеялся тихим хрипловатым смехом, похожим на шелест листьев, которые изредка попадались под ноги Жанне, когда она брела по тропинке в сторону выхода. Жанна остановилась и обернулась. Смотритель продолжал смотреть на неё.
За время пребывания в старом Городе Роллан дала два концерта в самом Центре древности и дважды выезжала в округа, распложенные в радиусе двухсот километров. Оставался гала-концерт в субботу.
Стоял теплый осенний вечер. Дождь, моросящий с самого утра, закончил свою работу. Часы показывали девять тридцать. Жанна стояла на балконе своего номера с чашкой чая и смотрела на запад. Её номер был угловым: окна и балкон выходили и на юг, к морю, и на запад. На западе, менее чем в километре от гостиницы, возвышался Чёрный замок. Вся загадочность, мистика, детские страхи, связанные со старым Городом, Драконом и Чёрным замком улетучились в первый же день прибытия сюда. Жанна не могла понять, насколько нужно было быть наивной, чтобы все сказки воспринимать, если и не совсем всерьёз, но даже с долей скептицизма, тем не менее, оставляя место для размышлений об обоснованности легенд.
Встреча со смотрителем музея замка в первый день приезда, однако, заложила в её душу тень сомнения и загадок, но последующие дни и плотный график работы, репетиций, выступлений окончательно развели все облачка таинственности. Лишь письмо Томаса Шнайдера вывело её из состояния равновесия и заставило задуматься о принятии жесткого решения относительно статуса взаимоотношений с её надуманным бизнес-партнером. Об этом она незамедлительно сообщила своему отцу на следующий же день, после разговора с Максимом. Для этого, понимая, что Шнайдер отслеживает её звонки, она попросила одного из своих телохранителей, близкого к её отцу человека, выйти с ним на связь по выделенной линии.
Разговор с отцом её удивил. Из сказанного им она мало что поняла. Он заверил её в том, что в скором времени, она будет совершенно свободна
Спокойствия от разговора она не получила. Наоборот, она решила, что у отца начался рецидив его проблем с психикой. Жанна проплакала всю ночь.
«Я примадонна, — думала она, — звезда кино, сцены, я вхожу в сотню самых красивых людей Города. И я боюсь. Меня некому защитить, и мне никто не поверит. Отец, что с тобой стало? Неужели смерть матери убила твой разум, оставив тебя жить в том состоянии, в котором ты сейчас пребываешь? Твои друзья продолжают прислушиваться к тебе, как раньше к приказам. Мне не с кем поговорить. Максим… Милый скромный мальчик из далекого мира. Что он может?..»
Чай остывал. Жанна сделала небольшой глоток и поставила чашку на блюдце, стоящее на перилах балкона. Она инстинктивно придержала чайный прибор ладонью, дабы тот не поддался порыву ветерка и не опрокинулся в морскую пучину, которая в настоящий момент была далеко не пучиной, а лишь слегка плескающимися волнами, где-то там внизу. Номер Жанны находился на девятнадцатом этаже отеля.
Солнце скрылось за морской гладью и закатилось за тень Черного замка. Каждый день Жанна, как завороженная смотрела не него перед тем, как лечь спать. И каждый раз ей казалось, будто в замке кто-то есть. Не обслуживающий музейный персонал, наподобие загадочного смотрителя с двумя высшими образованиями и нестареющим взглядом, а кто-то… кто-то ещё, совсем другой, совсем настоящий… или совсем ненастоящий… кто-то…
На экскурсию к смотрителю Жанна так и не вернулась. Оставалось три дня, и труппа тронется дальше, уже на север, покорять сердца владельцев металлургических холдингов и нефтедобывающих корпораций. Три для и никаких загадок.
Жанна собралась уже, забрав чайные принадлежности с балкона, вернуться в номер, как ей показалось, что она смогла разглядеть огонек там, на самой вершине замка. Жанна замерла. У неё мгновенно перехватило дыхание. Она превратилась в одно только зрение. Темнота. Чёрное величественное сооружение с нагромождением множества окон, зеркал, металлических конструкций, и прочего материала. Да это может быть все, что угодно. Отсвет от… чего угодно.
Жанна не двигалась с места. Всего километр, какой-то километр до самого таинственного сооружения Города. Штиль. Город внизу был неслышен. Ветер слегка ласкал убранные назад волосы.
Снова огонь! Маленький, словно кто-то чиркнул спичкой. Словно проводка искрит, словно… но оно там. Оно там, где экскурсии не проводятся, в месте, о котором не говорится в буклете. Там, где ничего не должно быть…
Пять минут понадобилось Жанне, чтобы надеть спортивный джинсовый костюм, натянуть высокие белые кроссовки и выскочить из номера в облачении, видеть в котором её никто не привык.
— Сударыня! — спохватился охранник, наткнувшись на Жанну, выбегающую из своего номера.
— Мне нужна карета, и поскорее, — кинула она в ответ.
— Будет исполнено. Сию минуту. Пауло, а ну живо!
— Вы уверены, что нам сюда? — настороженно спросил охранник, прося кучера остановить карету.
— Да. Я пойду одна. Оставайтесь, пожалуйста, на месте.
— Но, сударыня…
— Это приказ. — Жанна с гордостью почувствовала себя своим отцом. — Если что не так, я позову. Ближе не подходить. Оставайтесь на этой улице.