Синтраж. Том 1
Шрифт:
Зал наполняется ропотом. Большинство из присутствующих выражают презрение, негодование и ярость. Упомянутый же ранее мистер Ханоши краснеет больше обычного и с силой сжимает подлокотники своего кресла.
— Прошу, не стоит так близко к сердцу принимать мои слова, — улыбаясь, продолжает говорить мужчина на сцене. — Мы дали Восточному сектору достаточно — пришло время людям самим о себе позаботиться. Это неизбежная судьба каждого ребёнка. Я лишь предлагаю извлечь из сложившейся ситуации наибольшую пользу.
Гомон в зале усиливается, и выступающий понимает, что он исчерпал своё право говорить. Поклонившись всем присутствующим, мужчина возвращается на своё место. Шум голосов не утихает. Лишь двое из первых
Президент совета был стар, он был стар ещё во времена становления организации, и он отлично понимал, что здесь происходит.
«Спектакль довольно неплох, но слишком предсказуем. Чего ещё ждать от властолюбивой женщины? Скорее всего, она лично попросила Ханоши выступить первым, зная его позицию, и что он будет искренним в своих словах. Затем пришёл черёд этого мальца Сурке: предложить обратное и унизительное решение, только чтобы подтолкнуть присутствующих к войне. Ванесса-Ванесса, и не стыдно тебе манипулировать своей семьёй. Что ж, пожалуй, пора прекращать этот фарс, регент, поди удивится, что я возьму слово раньше, чем она планировала».
Когда присутствующие замечают, что на сцену выходит старец, зал затихает, выражая своё почтение президенту. А старик не спешит, медленно становится за тумбу, бросает взгляд на регента, кашляет, некоторое время собирается с мыслями, делает вдох.
— Друзья, не будем нарушать наши правила и поддаваться эмоциям при принятии важных решений. Я понимаю, почему многие проводят параллели с событиями давно минувших дней. Но следует учитывать и изменения, которые греют мои старые кости… Кхе-Кхе… Мы уже не многообещающая организация, мы — зрелый плод наших стремлений и надежд, что превратился в столб, на котором балансируют все колонии Восточного сектора. Поэтому, для наших врагов на сегодняшний день мы будем гораздо более желанной добычей… Кхе-кхе… И прежде чем мы примем решение, я хочу, чтобы каждый из нас ясно увидел последствия каждого из путей, по которому мы можем пойти. Младший Ханоши прав в своём стремлении защищать труд нашей семьи… Младший Сурке тоже прав в желании избежать ненужного кровопролития… Но давайте подумаем, какой исход будет наиболее плачевен. Даже не тот, где мы дадим отпор, и синдикаты из соседних секторов разорвут нашу организацию на части. Наихудшим вариантом будет разлад в семье. Если кто-то сбежит, кто-то продаст активы врагам, а оставшиеся окажут сопротивление — мы потеряем всё, чего достигли за эти семьдесят лет. Поэтому наше единственное спасение в единстве, а кризис не должен стать камнем преткновения для нашего государства.
Старик заходится в кашле, и некоторые члены совета неловко переглядываются, понимая, что кашель не является проявлением физиологического недуга. Некоторым так сильно хочется поделиться мыслями с близ сидящими, что они начинают ёрзать. Однако никто не смеет проявить неуважение, никто не смеет нарушить речь.
— О чём это я, — продолжает президент совета. — Ах да, пираты Вольного сектора, контрабандисты Туманной области вкупе с наркоторговцами из синдиката Орейхо, а также клан «Купол» из сектора Филина. Мы можем ожидать нападения от каждого из них… Кхе-кхе… Тем не менее, я с некоторыми старейшинами совета приняли эгоистичное решение, которое делает наше сегодняшнее собрание бессмысленным.
Если в зале до этого было относительно тихо, то после сказанных слов аудитория затаила дыхание, переваривая услышанное и не понимая, что происходит. Президент тяжело вздохнул, стыдливо понурил голову и продолжил:
— Я придумал способ, который позволит нам избежать кровопролития и сохранить наши труды. И да, говоря о кровопролитии,
Президент делает паузу, наблюдая за реакцией зала, их страхом осознания, непониманием происходящего, томным терпением. Смотрит на регента и замирает: Ванесса сохраняет спокойствие. Спокойствие, которое не должно было сохраниться на лице женщины, готовой пожертвовать всем, ради удержания власти. Она не могла смириться, только не она, даже если знала о планах президента задолго до собрания. Регент продолжает держать себя так, будто всё идёт согласно её планам. Это неожиданно даже для такого старика как президент, но отступать уже поздно — ему необходимо продолжать:
— Позвольте, я поясню… Кхе-кхе… любое другое виртуальное государство, созданное в любом из секторов, было создано только с одной целью… С целью покрывать движение активов преступных организаций и предоставлять юридическую защиту любому, кто готов за это заплатить. Соответственно, совет Веста не может вечно закрывать глаза на подобные вещи. Так и повелось, что каждая зона абсолютной экономической свободы падает под подозрение. Но не мы. Мы работали ради идеи. Мы оказали помощь каждому предпринимателю нашего сектора, и они всегда были готовы помочь нам в ответ. Мы не нарушали законы, если только это не было необходимо, и у нас была защита тех, кто верил в наш клочок свободы на полотне вселенной… Кхе-кхе… Сегодня нам как никогда нужна защита от всех, кто зарится на наше богатство и юридическую защиту. Поэтому, я принял решение, которое бы принял любой на моём месте. Я заключил союз с одним из наших врагов ради спасения от остальных…
Зал гудит, зал полон негодования, обвинения сыплются в адрес фракции президента совета правления, попытки успокоить негодующих приводят к обратному результату, и проход ещё час, прежде чем старик может продолжить.
— Я понимаю вашу реакцию: вы обвиняете нас в принятии важного решения, без обсуждения со всеми членами совета. И я искренне прошу прощение за подрыв вашего доверия. Но есть ли человек среди нас, кто так же радеет за сохранения Восточного сектора, как и я? Спросите себя: давал ли я повода усомниться в моей верности. У нас не было времени, не было возможности выйти сухими из воды. И мне пришлось замарать себя союзом с одной из сторон… Кхе-кхе… Дабы не давать возможность саботировать решение моих сторонников, я пока не стану называть вам организацию, согласившуюся на мои условия. Мы ослаблены, нам нужна защита, и в этот самый момент грузовые корабли наших новых покровителей прибывают на одну из станций хранения. Я подготовил плату в виде производственных металлов. Стоимость, с какой мне пришлось расстаться, может некоторых ошеломить, но это малая цена спасения. От имени нашего сообщества я согласился на ежемесячную выплату. Также мы дадим гражданство сотне партнёров из их организации, а также в совет правления вступят три новых члена, назначенные ими…
Аукционный зал был готов взорваться от возмущения. Совет закипал, кровь била в голову, слёзы наворачивались на глаза. Но зал не взорвался. Совет, состоящий из всех присутствующих людей, перегорел. Президенту оставалось только с болью в сердце наблюдать, как члены его немалой семьи опускают руки. Горькое чувство разочарования в человеке, которого они уважали, явно читалось на их лицах. Запах предательства витал в воздухе, а надежда была отнята. Но старик собирался вернуть каждому те малые крупицы надежды, разжечь то, что ещё теплилось в их сердцах.