Синтраж. Том 1
Шрифт:
— Я подвёл вас, дети мои, подвёл в том, что не придумал иного решения. Я заключил контракт на год. Год предательства, год унижения. Но не год погибели. Мы не погибнем, никто из близких нам людей не погибнет, и с сегодняшнего дня мы будем защищены. Все ближайшие сектора это узнают, и в течение этого года мы найдём выход из сложившейся ситуации, мы придумаем, как встать на ноги и вернуть себе своё. Никто не говорит о поражении, мы лишь идём на уступки ради выживания! И мы выживем, и восход опять посетит все наши системы!
Кто-то аплодирует, кто-то кричит слова поддержки. Но их мало, слишком мало.
«Почему вы так смотрите на меня? Почему вы молчите? Не ругаете
— Мы… кхе… мы все здесь семья, одна большая семья, и наихудшим исходом станет разлад среди нас, война внутри организации. Поэтому прошу принять мой эгоистичный поступок как ошибку и подстроиться под обстоятельства, прошу не совершать ещё больше глупостей, чем совершил я, и мы выживем, наше дело выживет, всё встанет на круги своя…
Регент поднимается со своего места. Она движется в своей неизменно холодной манере. Слишком спокойна — сейчас не угадать о чём она может думать, идёт, как и положено лидеру, скрывая слабость в своей искусственной красоте.
Президенту правления помогают вернуться на место, только чтобы за трибуну встала Ванесса. Зная нрав своего регента, большинство присутствующих поражены её стойкостью, тем, что она не начала рвать и метать, когда узнала, что совершил старик.
— Я возьму на себя смелость подвести итоги, — приятный голос окончательно приковывает внимание к регенту. — Как и сказал наш уважаемый президент: у нас нет права на разлад и междоусобицу, мы должны поддерживать друг друга и исходить из сложившейся ситуации, особенно если это результат поступка одного из членов семьи. Но прежде чем закончить, я бы хотела пригласить на сцену одного забытого многими человека, некогда входившего в состав нашего совета…
Апатия безнадёжности сменяется удивлением, чувство того, что собрание ещё далеко от завершения, заставляет зал ожить.
«Нет, — президент давится собственными догадками, — она не посмела, этого не может быть!»
Из-за ширмы выходит высокий худой мужчина с острыми чертами лица, становится подле регента и сухо кивает залу.
— Господа, — меж тем продолжает регент, — вы все помните Блюса Элджейса, нашего представителя на станции «Ребелентис».
Ропот среди фракции президента не заставляет себя ждать.
— Сей почтенный муж на протяжении долгих лет защищал наши интересы и обеспечивал приток денежных средств от нашей доли на станции. Вы могли слышать, что он покинул своё место, так как не справился со своими обязанностями, и его заменили другим нашим представителем. Что ж, это правда, но только наполовину. В течение последнего года Блюс разработал план, который лишил его должности на станции, но в то же время обеспечил его поддержкой весьма влиятельного человека. Никаких выплат, никаких ультиматумов, никакого внедрения в дела нашей организации. Блюс оказывает поддержку самостоятельно, не используя ресурсы нашего сектора, а взамен мы получаем флот, и на нас это никак не отражается.
«Она вернула им надежду, но какой ценой…»
Старик встаёт, не заботясь о потере лица, и кричит во всю силу своих дряхлых лёгких:
— Кто они?
Все затихают, многие смотрят на президента как на безумного старика. Пусть смотрят, главное, чтобы они услышали…
— Что ж, вы имеете право знать, чей флот выступит против наших врагов, — улыбается Ванесса. — На нашей стороне выступят корабли Союза работорговцев.
— Немыслимо! — за секунду до того, как отреагировали остальные, Ханоши вскакивает с места, забывая, что ранее сам обещал регенту свою поддержку.
Совет гудит,
Нарушая правила собрания к сцене выходит президент, но его никто не останавливает. Старик плох, старик держится из последних сил. Пот стекает по его лицу, руки трясутся, а голос подобен карканью ворон.
— Как же так, Ванесса? Только не так… Наше… Наша репутация… Я уже организовал оплату…
— Не беспокойтесь, дедушка, — голос регента, как и всегда, наполнен силой и уверенностью. — Никто не знает, чьи корабли будут выступать на нашей стороне… только если кто-то из нас не проговорится. И можете не беспокоиться за Ваши активы: недавно нам сообщили, что на грузовой караван клана «Купол», направляющийся к одной из наших станций хранения, было совершено нападение неизвестной флотилии. Только не вините меня сверх меры, ведь, как Вы и сказали: мы семья, и следует подстраиваться под ситуацию, исходя из поступков членов нашей семьи. Я сделала свой ход, президент совета правления, я приняла решение, и теперь мы вынуждены защищать наш сектор в равном противостоянии. Можете ненавидеть меня, кричать, грозиться уйти, но мы все знаем, что предательству здесь не будет места. Проблема нашей боевой мощи решена: Блюс обеспечил нас флотом, и он уже продемонстрировал свою разрушительную силу. С этого момента, как регент, я призываю мобилизовать все ваши силы и показать, кому принадлежит Восточный сектор!
Ноги президента подкашиваются, но упасть ему не дают: его ловят и аккуратно усаживают на ступени.
«Немыслимо, любовь мужчины к ней спасла нас тогда, и спустя полвека решение оказалось то же… Где же я ошибся, что не способен понять влияния любви на этот мир?»
***
ИУ-100S
Ни у кого не было настроения что-либо делать. Команда разместилась в командном центре, без какой-либо цели времяпровождения. Молодые люди просто убивали время, как и миллиарды других людей в Бездне. Ума два дня назад предусмотрительно перетащил в командный пункт диван и теперь беззаботно дремал в ожидании чего-нибудь интересного. Кун, в спешке прогоняя перед глазами трёхмерные руны, с головой ушёл в чтение одного из классических произведений послевоенного периода. Док был занят просмотром смешных визиороликов, Тесса увлекла себя маникюром, а Винсент и Ким играли в какую-то логическую игру. Спокойствие на грани скуки. Повседневность, нуждающаяся в спасении. И спасение не заставило себя ждать.
— Может, сыграем в «Пере-мере-Везилион»? — предлагает Тесса, сидя во главе овального стола и окрашивая ногти в фиолетовый цвет.
— Боюсь спрашивать, какие правила могут быть у игры с подобным названием. — Неуверенно гундит врач. — Говорю сразу: если там надо вызывать злых мифических существ, то я пас.
— Не волнуйся, это современная игра молодёжи, даже Ума когда-то в неё играл.
— Ага, — без явного воодушевления подтверждает юноша. — Играл пару раз, с чего и началось моё познание алкогольного воздействия на организм. Что-то у меня нет счастливых моментов, связанных с этой игрой, и сомневаюсь, что будет.