Синтраж. Том 1
Шрифт:
«Разорение гнезда». Миссия: разбить яйцо, охраняемое защитником. Стефан Роз сражался с защитником за право разбить яйцо. Это было эффектно : грубая мощь против изощрённой техники. Он сражался до тех пор, пока весь покрытый ссадинами и кровоподтёками не смог оторвать гомункулу голову. Мод усиления позволил ему сделать это голыми руками. В пору биохимикам ликовать в своей победе над техно-физиками…
— Я знаю, о чём ты думаешь: не о том, что это нечестно. Ты хочешь знать: представится ли у тебя в будущем шанс столкнуться с ним в бою. Но что поделать, сегодня мы уже этого не узнаем. — Человек в белом, о чём-то
«Попрыгунчик». Цель — в течение десяти минут избегать ловушек, реагирующих на прикосновение к полу. Бывший офицер Дилас не останавливался ни на секунду, продолжая избегать прикосновений смертоносного лезвия, он раз за разом взмывал в воздух. Уме это было знакомо. Спец-штурмовик явно успел принять пилюли перед испытанием, что увеличивало его шансы на выживание. Нет боли, нет усталости, просто механическое выполнение необходимого. Прыгнуть, сгруппироваться, приземлиться. И по новой. Казалось-бы, для бывшего дозорного это не составит труда, но что-то было не так: болезненная бледность покрывала его лицо, а в движениях прослеживаются паузы — столь опасная деталь в механизме его профессии…
Судья-организатор не мог не заметить внимание гостя к происходящему на экране.
— Ты наверно уже заметил, что твоему знакомому нездоровится. Да, это не первый раз за последние дни, когда он принял препарат. Передозировка взамен спасения товарищей: что может быть трагичней. Он слишком привык нести ответственность за подчинённых, слишком…
Он не чувствовал боли, не мог чувствовать, не чувствовал усталости, но негативный эффект таблеток давал о себе знать: бывшего дозорного трясло, тело слушалось с трудом. Состояние ухудшалось с каждой минутой, и в какой-то момент он запоздал с прыжком. Просвистело лезвие, но, только приземлившись и упав, Дилас понял, что лишился ноги.
По-прежнему не было боли, кровь скоро должна была остановиться, но не это было главной проблемой: из стены вот-вот вырвутся новые порождения стали, и они не замедлятся, не остановятся, они добьют раненого, прекратят его муки… Нет. Дилас не согласен умирать — офицер отталкивает от пола оставшейся ногой, руками, всем своим желанием жить и, избегая смерти, взмывает над лезвием ещё раз. Упасть, чтобы сделать это ещё раз — прыгнуть, не позволяя себе думать о смерти. И ещё раз, и ещё…
Оставалось совсем немного. Главное — не сдаваться, продержаться, и тогда его команда останется жива. Прыжок, ещё — калека боролся со смертью, понимая, что это борьба не физическая, и посему он не проиграет…
Кисти рук отваливаются. Нет, их отрезает, когда участник больше не способен поддерживать нужный темп. Не чувствуя боли, он даже не понял, что произошло… так естественно…
Нужно было вставать, но Дилас не может перестать смотреть на кровоточащие обрубки… Звук лезвия — инстинктивно прыгнуть, используя оставшуюся конечность, и таки почувствовать боль, при приземлении на обрезанные ноги. Ему больше нечем сражаться за свою жизнь…
Дилас лежал, дожидаясь своего конца, и конец не заставил себя ждать: раз, другой, третий —
— Печально, — маска младенца, скрывающая лицо, изображает скорбь. — Надеюсь, вы с ним были не очень близки.
— С кем?
— С Диласом.
— А это кто?
— А ты всё шутить, и это похвально, но кого ты пытаешься обмануть. Помнится, в день прибытия на остров ты хотел вывести бывшего дозорного из строя. Нет? Сказать, почему ты хотел это сделать? Потому что видел состояние бывшего соперника, ты знал, что он загнал себя в погоне за десятым уровнем. Отправить его в больницу было бы величайшим благом… Но увы — мы видим результат твоего бездействия.
— Хватит этих игр, Нулла. — Ума-змей теряет любое подобие эмоций. — Ты просто псих.
— Как и ты.
— Ахах, возможно, возможно. Но ты обещал, что после сердечных разговоров ты позволишь использовать моё самое сильно оружие.
— Обещал, да. И я позволяю. Можешь попытаться. То, что однажды уничтожит мир. Слово. Слово, что должно убедить меня отступить. Да, ты же так любишь забираться людям в голову, шептать, причинять боль, даже не касаясь. Пусть каждый обманывается твоей любовью к битвам, однако только словесная дуэль может иметь последствия невообразимых масштабов. Подтолкнуть к самоубийству, развязать войну — пустяки, по сравнению с тем, что делает с миром набор звуков, символов и изображений… Да, только чудовища вроде нас, что видят истинную природу чувств могут использовать обычное человеческое общение как оружие, и плевать, что чудовища вроде нас уже никогда не почувствуют себя людьми. Давай, ты можешь пытаться, используй на мне искусство, созданное твоим разумом, только учти, что это уже не обязательно, тебе не нужно тянуть время. Ты должен это делать, только если сам этого хочешь… — Организатор взмахом руки активирует трансляцию, — эти события происходят прямо сейчас…
На экранах показан остров. Клочок земли штурмуют боевые боты, спецотряды под предводительством офицеров нобилити десантируются в боевом порядке, врываются в здания, вскрывают двери и вытаскивают участников в такой слаженной манере, будто занимались этим всю свою жизнь…
— Это ещё не всё, — шепчет Ума, — участники ещё не в безопасности…
— Возможно, — кивает Нулла, — хоть штурмовая группа и отключила все устройства на острове, есть вероятность, что я установил химический заряд и могу подорвать эту провальную пьесу в лучших традициях каждой безумной постановки.
— И я должен убедить тебя не делать этого?
— Никто никому ничего не должен, Ума.
— Почему нас до сих пор не обнаружили?
— Почему? Ах, ты всё-таки идиот. Я знал, что они идут. Мы начали передвижение, как только ты прибыл в мой офис. Не моя вина, что полёт настолько плавный, что ты не можешь его ощутить. В настоящий момент вероятность того, что нас отследят — меньше чем процентов сорок: мы уже отлетели достаточно далеко.
— А если всё же отследят…
— То у меня есть заложник.
— Оставляешь козырь при любых условиях…
— А ты нет? Хо-хо, Ума, тебе не кажется странным, что только ты так яростно хотел встречи? Больше никто. И вместо того, чтобы разобраться со мной, как подобает монстру, ты хочешь решить всё мирной беседой. Если бы я тебя не знал, то решил бы, что ты тянешь время. Но зачем, если твои друзья мертвы? Или нет? Так позволь спросить: не ты ли стал причиной того, что ассоциация помешала нашей игре слишком рано. Не пришёл ли ты сюда, чтобы потянуть время? И не «убил» ли ты свою команду, зная, что я по доброте природной не трогаю трупы, чтобы живые могли с ними попрощаться? Давай, ты же хотел поговорить, хотел, чтобы я увидел картину под другим углом, ну так покажи мне мир своими глазами, Ума, вскрывай карты!