Система природы, или О законах мира физического и мира духовного
Шрифт:
Если незнание природы породило богов, то познание ее должно их уничтожить. С ростом знаний человека растут его силы и его орудия; науки, искусства, ремесла оказывают ему свою помощь; опыт делает его более уверенным, помогая ему оказывать сопротивление многим явлениям, перестающим пугать его, лишь только он познает их. Одним словом, людские страхи рассеиваются по мере роста просвещения. Просвещенный человек перестает быть суеверным.
Глава 2. О МИФОЛОГИИ И ТЕОЛОГИИ.
Природа и ее стихии, как мы только что видели, были первыми божествами людей. Люди всегда начинают с обожествления материальных предметов, и каждый индивид, как уже было сказано нами и как это можно наблюдать у диких народов, создает себе отдельного бога из всякого физического предмета, в котором он видит причину интересующих его явлений; он никогда не пытается искать за гранью видимой природы источник того, что происходит с ним самим или же свидетелем чего он является; наблюдая повсюду только материальные действия, он приписывает их причинам того же порядка; неспособный при наивности своей первобытной мысли на те глубокие и тонкие умозрения, которые являются плодом досуга, он не
Наблюдение природы было первым предметом исследования людей, имевших достаточный досуг для размышлений; их внимание не могло не быть привлечено явлениями видимого мира. Восход и заход небесных светил, периодическая смена времен года, перемены в атмосфере, плодородие и бесплодие полей, польза и вред дождей, благотворные и пагубные действия огня - все это должно было наводить людей на размышления. Они должны были, естественно, думать, что существа, движущиеся, как это показывают наблюдения, сами собой, действуют в силу своей собственной энергии; в зависимости от доброго или дурного влияния этих существ на обитателей земли им стали приписывать способность и желание помогать людям или вредить им. Кто впервые стал оказывать влияние на диких, грубых, рассеянных по лесам людей, занимающихся охотой и рыболовством, ведущих бродячий образ жизни и вовсе не привязанных к земле, из которой эти люди не умели еще извлекать выгод? Это всегда были наблюдатели более опытные и лучше знающие природу, чем окружающие их народы или, вернее, чем невежественные и лишенные всякого опыта отдельные лица. Пользуясь превосходством своих знаний, они сумели оказать добро людям, предоставить в их распоряжение полезные открытия и изобретения, снискав доверие несчастных, которым они пришли на помощь; голые и голодные дикари, подверженные действию непогоды и нападениям хищных зверей, разрозненно жившие в пещерах и лесах, с трудом добывавшие себе охотой жалкое пропитание, не имели, конечно, досуга, необходимого для открытий, способных облегчить их труд; эти открытия всегда являются продуктом общественной жизни; разрозненно живущие существа ничего не способны открыть, да и вряд ли думают об открытиях. Дикарь - это существо, пребывающее в вечном детстве; он не способен выйти из этого состояния, если его не извлекут из его жалкого существования. Держась вначале подозрительно и дичась, он мало-помалу привыкает к тем, кто делает ему добро; побежденный их благодеяниями, он начинает оказывать им доверие, доходящее под конец до готовности пожертвовать своей свободой.
Обычно из среды цивилизованных народов выходили люди, приносившие с собой социальные навыки, умение возделывать землю, искусства, законы, богов, религиозные обряды и учения семействам или ордам, жившим разрозненно и не объединившимся в народ. Они смягчали нравы этих дикарей, объединяли их, учили их пользоваться своими силами, помогать друг другу, чтобы легче удовлетворять свои потребности. Делая таким образом существование дикарей более счастливым, подобные люди добивались любви и уважения последних, приобретали право предписывать им взгляды, заставляли их усвоить те учения, которые эти благодетели создавали сами или заимствовали у цивилизованных народов, из среды которых они выходили. История показывает нам, что знаменитейшими законодателями были люди, которые, обогатившись полезными знаниями, имеющимися у цивилизованных народов, научили беспомощных и невежественных дикарей искусствам, которых последние до того не знали. Таковы были Вакх, Орфей, Триптолем, Моисей, Нума, Замолксис - одним словом, те первые люди, которые научили народы возделывать землю, дали им науки, богов, обряды, таинства, теологию, юриспруденцию.
Может быть, нас спросят, не жили ли первоначально рассеянно народы, живущие в наше время вместе?
На это мы ответим, что подобное рассеяние могло происходить не раз; оно вызывалось страшными катастрофами, театром которых, как мы видели, неоднократно был земной шар; но о тех отдаленных временах, когда это происходило, история не сохранила никаких воспоминаний. Возможно, что приближение комет нередко вызывало на земле всемирные катаклизмы, каждый раз уничтожавшие большую часть человеческого рода. Люди, спасшиеся от подобных катастроф, ввергнутые в бедственное положение и испытавшие ужас, не могли сохранить для своего потомства знаний, уничтоженных несчастьями, свидетелями и жертвами которых они были: подавленные страхом, эти люди могли сообщить нам о пережитых ими ужасных событиях только какие-то неясные предания; они не могли передать нам взглядов, теорий и искусств, предшествовавших эпохе этих всемирных переворотов. Возможно, что люди существовали на земле всегда, но в различные периоды они гибли вместе со своими памятниками и своими науками. Те, кто переживал эти периодические перевороты, каждый раз образовывали новую человеческую расу, которая с течением времени путем опыта и исследования мало-помалу извлекала из забвения открытия первобытных времен. Может быть, от этих периодических переворотов в жизни человечества зависит его глубокое невежество в наиболее важных для него вопросах. Вот, может быть, настоящий источник несовершенства наших знаний, недостатков наших политических и религиозных учреждений, вдохновителями которых всегда были страх, неопытность и детские предрассудки, благодаря которым человечество повсюду находится как бы в состоянии детства, иными словами, не способно руководствоваться указаниями разума и выслушивать голос истины. Если судить о человечестве по той медлительности, с какой осуществляется его прогресс во многих областях жизни, то можно было бы сказать, что оно только выходит из колыбели или же что ему никогда не суждено достигнуть зрелого возраста и внять голосу разума. Эти гипотезы, без сомнения, покажутся рискованными тем, кто достаточно не размышлял о природе, В прошлом мог быть не один всемирный потоп, со времени возникновения земного шара могло быть
К всеобщим катастрофам, которые испытала земля в разные эпохи, надо присоединить еще катастрофы частного порядка, например наводнения, землетрясения, подземные пожары, которые могли заставить отдельные народы рассеяться и забыть все то, что они до этого знали.
Как бы мы ни отнеслись к этим гипотезам,- предположим ли, что человечество существовало на земле всегда или же что оно является недавним и недолговечным произведением природы,- нам будет нетрудно добраться до происхождения многих существующих народов.
Мы всегда находим их в диком состоянии, то есть состоящими из разбросанных семейств; эти последние объединяются по зову некоторых законодателей или пророков, которые дают им законы, богов, вероучения и оказывают разные благодеяния. Эти лица, превосходство которых было признано народами, установили национальные божества, оставив отдельным индивидам богов, которых те создали себе в соответствии со своими собственными взглядами, или заменив таких богов другими, заимствованными из мест, откуда они прибыли сами.
Чтобы лучше запечатлеть в умах людей свои уроки, эти лица, став учителями, вождями и наставниками зарождающихся обществ, начали обращаться к воображению своих слушателей. Поэзия своими образами и выдумками, своей гармонией и ритмом поразила мысль народов, запечатлев в их памяти те идеи, которые им хотели сообщить; в поэзии вся природа вместе со всеми ее частями подверглась олицетворению; земля, воздух, вода, огонь получили разум, мысль, жизнь; стихии были обожествлены. Небо, это окружающее нас необъятное пространство, стало первым из богов; время, его дитя, уничтожающее свои собственные творения, сделалось неумолимым божеством, которого стали бояться и почитать под именем Сатурна; эфирная материя, тот невидимый огонь, который оживляет природу, проникает и оплодотворяет все существа, является принципом движения и теплоты, был назван Юпитером; он вступил в брак с богиней воздуха Юноной; сочетания Юпитера со всеми существами природы были символизированы рассказами о его превращениях и бесконечных прелюбодеяниях; его снабдили молнией, указывая этим, что он производит метеорологические явления. В тех же сказках солнце, это благодетельное светило, так сильно влияющее на землю, стало Озирисом. Белом, Митрой, Адонисом, Аполлоном; природа, опечаленная периодическим удалением солнца, превратилась в Изиду, Астарту, Венеру, Кибелу. Наконец, все части природы были олицетворены: море оказалось под властью Нептуна; огонь был обожествлен египтянами под именем Сераписа, персами - под именем Ормузда, или Оромаза, римлянами - под именами Весты и Вулкана.
Таково подлинное происхождение мифологии. Дочь физики, украшенная поэзией, она имела своей целью изображать природу и ее части. Достаточно несколько внимательнее присмотреться к древности, чтобы с легкостью убедиться, что все эти знаменитые мудрецы, законодатели, жрецы, завоеватели, просвещавшие народы в их детстве, сами почитали или заставляли народы почитать действующую природу, или великое целое, рассматриваемое под углом зрения его различных качеств или действий; это великое целое они обоготворяли; его части они олицетворяли; необходимость его законов они толковали как судьбу; и наконец, аллегория скрыла способ действия этого великого целого, а его части были представлены в символах и образах языческих вероучений. Греки называли природу божеством с тысячей имен. Все языческие божества были просто природой, рассматриваемой с точки зрения различных ее функции и сторон. Эмблемы, которыми украшали эти божества, подтверждают настоящую истину. Различные точки зрения на природу породили многобожие и идолопоклонство. (М. Бенуа, Критические заметки против Толанда, стр. 258.)
Чтобы убедиться в этой истине, достаточно заглянуть в сочинения древних авторов. "Я думаю,- говорит Варрон1, - что бог есть душа вселенной, которую греки назвали и что сама вселенная есть бон". Цицерон говорит: ("Так называемые боги - это собственно природа вещей".) Тот же Цицерон говорит, что в элевзинских, лемносских и самофракийских таинствах посвященным объясняли скорее природу, чем богов: Прибавьте к этим авторитетам "Книгу премудрости", гл. XIII, ст. 10; гл. XIV, ст. 15 и 22. Плиний говорит очень догматически:
"Следует полагать, что мир или то, что заключено под обширным пространством небес, есть само божество, вечное, необъятное, не имеющее ни начала, ни конца".
Чтобы дополнить доказательства вышеизложенного и показать, что истинным объектом поклонения языческой древности было великое целое, вселенная, природа, мы приведем здесь начало гимна Орфея в честь бога Пана:
"О Пан! Я взываю к тебе, о могучий бог, о всеобъемлющая природа! Я взываю к небесам, морям, земле, питающей все, и к вечному огню, ибо это твои члены, о всемогущий Пан!" и так далее.