Система природы, или О законах мира физического и мира духовного
Шрифт:
Таково происхождение многобожия, такова основа иерархии, установленной людьми между богами из-за того, что они всегда чувствовали себя неспособными возвыситься мыслью до непонятного существа, признанного ими верховным господином, несмотря на полное отсутствие ясного представления о нем. Такова истинная генеалогия тех второстепенных богов, которых народы поместили между собой и первопричиной мира как некоторые промежуточные величины о связи с этим мы видим, что у греков и римлян боги делились на две группы: часть их называлась главными богами и образовывала своего рода аристократию в отличие от второстепенных богов, плебса языческих божеств. Греки называли главных богов - Cabiri, римляне их называли Dii maiorum genlium или Dii consentes, потому что все народы, как бы сговорившись, обоготворили наиболее активные и поразившие их части природы, как, например, солнце, огонь, море, время и так далее, между тем как другие боги носили чисто местный характер, то есть им поклонялись в отдельных местностях или же отдельные лица; известно, что в Риме каждый гражданин имел своих личных богов, которым он поклонялся, называя их пенатами, ларами и так далее. Но первые, как и последние, были подчинены фатуму, то есть судьбе, которая есть, очевидно, не что иное, как природа, действующая по необходимым, строго неизменным законам; эта судьба считалась богом самих богов. Мы видим, что она есть просто олицетворение необходимости
Все вышеизложенное показывает нам общий источник бесчисленного множества промежуточных сил, подчиненных богам, но превосходящих своим могуществом людей. Это те боги, которых римляне называли Dii medioximi; они считали их заступниками, посредниками, властителями, которым следовало поклоняться, чтобы добиться их милости либо отвратить их гнев или злобу. Им поклонялись под именем нимф, полубогов, ангелов, демонов, добрых и злых гениев, духов, героев, святых и так далее. Эти существа составили различные группы промежуточных божеств, ставших предметами надежд и тревог, утешений и страхов человечества; последнее выдумало этих богов, не будучи в состоянии понять непостижимое существо, верховного правителя мира, и отчаявшись в возможности иметь дело непосредственно с ним.
Тем не менее некоторые мыслители в итоге продолжительных размышлений пришли к тому, что необходимо допустить существование во вселенной только одного божества, достаточно могущественного и мудрого, чтобы управлять ею. В этом боге видели какого-то ревнивого царя природы; полагали, что придать этому государю, который один имел право на поклонение со стороны обитателей земли, союзников или соперников значило бы оскорбить его; думали, что он не может примириться с разделением власти; предполагали, что при своем бесконечном могуществе и безграничной мудрости он не нуждается ни в разделении власти, ни в помощи. Поэтому некоторые мыслители, более хитроумные, чем другие, признали существование лишь одного бога, воображая, что сделали этим очень важное открытие. Однако с самого начала они должны были испытать большие затруднения ввиду крайней противоречивости явлений, творцом которых считался этот бог; им пришлось приписать ему противоречивые, несовместимые, исключающие друг друга качества, так как в любое мгновение можно было наблюдать производимые им противоположные явления. Предположив существование бога как единственного творца всех вещей, пришлось присвоить ему безграничную благость, мудрость, могущество, соответствующие тем благодеяниям, тому порядку, тем чудесным явлениям, которые наблюдались в мире. Но с другой стороны, как не приписать ему коварства, неблагоразумия, прихотей при виде частых неурядиц и бесчисленных бедствий, жертвой которых так часто является человечество, а сценой - этот мир? Как не счесть его неразумным, видя, что он постоянно занят разрушением своих собственных дел? Как не заподозрить его в бессилии, неизменно видя невыполняемыми планы, которые ему приписывают?
Чтобы устранить эти затруднения, богу создали врагов, которые, хотя и подчинены ему, не перестают посягать на его власть и расстраивать его планы; из него сделали царя, придав ему противников, которые, несмотря на свое бессилие, желают оспорить у него корону. Таково происхождение сказаний о титанах, или восставших ангелах, которые из-за своей гордости были ввергнуты в пучину бедствий и превращены в демонов, или злых гениев, имеющих лишь одну заботу: расстраивать планы всемогущего, соблазнять и поднимать против него его подданных - людей. Сказание о титанах, или восставших ангелах, очень древнего происхождения и очень распространено в мире; оно служит основой теологии индусских брахманов, а также европейских священников. Согласно брахманам, во всех живых телах находятся падшие ангелы, которые в этом виде искупают свой мятеж.
Это сказание, равно как и сказание о демонах, представляет божество в довольно смешном виде. Действительно, согласно ему, бог создает своих противников, чтобы дать себе работу, чтобы пребывать в постоянном напряжении и проявлять свое могущество. Однако это могущество вовсе не обнаруживается, так как, согласно теологам, у дьявола больше приверженцев, чем у бога.
Таким образом, согласно этой вздорной басне, царь природы постоянно находился в борьбе с врагами, которых сам себе создал; несмотря на свое бесконечное могущество, он не захотел или не смог окончательно справиться с ними; у него никогда не было вполне покорных подданных; он постоянно должен был бороться, вознаграждать своих подданных, когда они подчинялись его законам, и наказывать их, когда, на свое несчастье, они вступали в заговор с противниками его славы. Следствием этих идей, заимствованных из практики земных царей, почти всегда воюющих друг с другом, было то, что нашлись люди, которые стали выдавать себя за служителей бога, заставлять его говорить, раскрывать его тайные намерения, объявлять нарушение его законов ужаснейшим из преступлений; невежественные народы без проверки приняли эти повеления божества; они не заметили, что с ними говорил человек, а не бог; они не поняли, что слабые творения не в состоянии действовать против воли божества, которое считалось творцом всего существующего и могло иметь в природе лишь тех врагов, которых само сделало своими противниками. Стали полагать, будто человек, несмотря на свою полную зависимость от бога и всемогущество последнего, мог оскорблять его, противоречить ему, объявлять ему войну, расстраивать его планы, нарушать установленный им порядок; предположили, что бог - вероятно для того, чтобы блистать своим могуществом,- сам создал себе врагов, дабы иметь удовольствие бороться с ними, и не желал впоследствии ни уничтожить их, ни изменить их злые наклонности. Наконец, решили, что бог дал своим мятежным врагам, а также людям свободу нарушать его повеления и планы, раздражать его, заставлять умолкнуть его благость, которая должна уступить место его правосудию. С тех пор стали рассматривать все блага этой жизни как заслуженные награды, а все ее бедствия - как заслуженные наказания. Учение о свободе воли человека, по-видимому, сочинено лишь для того, чтобы дать человеку возможность раздражать своего бога и оправдать бога за зло, причиняемое им человеку, осмелившемуся воспользоваться этим пагубным даром - свободой.
Несмотря на нелепость и противоречивость этих идей, они легли в основу всех религиозных суеверий на земле: с их помощью рассчитывали объяснить происхождение зла и указать причину бедствий человечества. Однако люди не могли не заметить, что они часто страдают на земле, не совершив никакого преступления, не сделав никакого нарушения, которое могло бы вызвать гнев божества; они наблюдали, что даже те, кто самым верным образом исполняет мнимые повеления бога, часто испытывают ту же участь, что и дерзкие нарушители его законов. Привыкнув уступать силе и считать ее источником права, привыкнув дрожать перед своими земными повелителями, наделенными правом быть несправедливыми, привыкнув
Кроме того, люди знали из опыта, что земные владыки, даже совершая самые вопиющие несправедливости, не терпят, чтобы их называли несправедливыми, сомневались в их мудрости и роптали на их поведение. Поэтому они остерегались обвинять в несправедливости деспота вселенной, сомневаться в его правах, жаловаться на его суровость; решили, что бог может позволить себе все по отношению к своим жалким творениям, что он не имеет никаких обязанностей по отношению к ним и вправе осуществлять над ними абсолютную и безграничную власть. Ведь так поступают земные тираны, произвол которых послужил образцом для поведения божества; на основании их нелепого и бессмысленного способа управления для божества сочинили какую-то особенную юриспруденцию. Мы видим, таким образом, что прообразами бога служили самые дурные люди и самые несправедливые правительства являлись образцом божественного управления. Несмотря на все жестокости и нелепости божества, его не переставали называть справедливым и мудрым.
Во всех странах люди поклонялись странным, несправедливым, кровожадным, неумолимым богам, права которых они никогда не осмеливались подвергать сомнению. Эти боги повсюду были жестоки, распутны, пристрастны; они походили на тех разнузданных тиранов, которые безнаказанно издеваются над своими злополучными подданными, слишком слабыми или слепыми, чтобы оказать им сопротивление и избавиться от гнетущего их ига. Такому же отвратительному богу заставляют нас поклоняться и ныне; бог христиан подобно богам греков и римлян наказывает нас в этом мире и будет наказывать в загробном за проступки, имеющие своим источником полученную нами от него природу. Подобно опьяненному своей властью государю этот бог щеголяет своим могуществом и, по-видимому, поглощен лишь детским удовольствием показать, что он господин всего сущего и не подчинен никаким законам. Он наказывает нас за то, что мы не знаем его непостижимой сущности и загадочной воли. Он наказывает нас за прегрешения наших отцов; от его деспотических капризов на веки веков зависит наша судьба, в зависимости от его роковых повелений мы помимо нашей воли становимся его друзьями или врагами: он делает нас свободными лишь ради варварского удовольствия казнить нас за неизбежное злоупотребление свободой, вызываемое нашими страстями или заблуждениями. Наконец, теология показывает нам, что люди всегда подвергаются наказаниям за свои неизбежные, необходимые проступки, будучи как бы жалкими игрушками в руках злого и тиранического божества. Языческая теология рисовала в лице своих богов каких-то распутных, несправедливых, развратных, мстительных существ, сурово наказывающих людей за неизбежные, предсказанные оракулами преступления. Иудейская и христианская теология рисует нам пристрастного бога, который выбирает или отвергает, любит или ненавидит тех или иных лиц, подчиняясь своим прихотям,- словом, какого-то тирана, который издевается над своими творениями; наказывает в этом мире все человечество за проступок одного-единственного человека; обрекает большинство смертных на то, чтобы стать его врагами, дабы иметь потом возможность наказывать их в течение вечности за то, что они получили от него свободу выступить в качестве его противников. В основе всех религий на земле лежит всемогущество бога, его абсолютная деспотическая власть над человеком и божественное неразумие. Здесь источник христианского догмата о первородном грехе, богословских учении о благодати и необходимости посредника - одним словом, всего того безбрежного моря нелепостей, которыми полна христианская теология. Разумный бог вообще, кажется, не соответствовал бы интересам жрецов.
На основе этих нелепых учений теологи утвердили на всей земле порядок поклонения божеству, которое, не будучи чем-либо связано по отношению к людям, имеет, однако, право связывать их: верховная власть избавляет его от всяких обязанностей по отношению к творениям, которые упорно считают себя виновными во всех тех случаях, когда испытывают какие-нибудь несчастья. Не будем же поражаться тому, что верующий человек живет посреди страхов и тревог; думая о боге, он всегда имеет перед собой образ какого-то безжалостного тирана, наслаждающегося несчастьями своих подданных; эти последние могут в любое мгновение без своего ведома навлечь на себя его немилость; однако они никогда не осмеливаются назвать его несправедливым, так как несправедливость не может служить мерилом поступков всемогущего монарха, которого его сан бесконечно возвышает над человеческим родом, хотя воображают почему-то, что он создал вселенную только ради человека.
Таким образом, люди, не умея видеть в добре и зле одинаково необходимые явления и не будучи в состоянии отыскать их настоящие причины, выдумали фиктивные причины, различные зловредные божества, в существовании которых ничто не могло их разуверить. Между тем, изучая природу, они могли бы убедиться, что физическое зло есть необходимое следствие некоторых свойств известных вещей; они поняли бы, что всякие эпидемии, поветрия и болезни зависят от физических причин, от известной совокупности обстоятельств, от сочетаний, которые, хотя и носят вполне естественный характер, тем не менее пагубны для их рода; они постарались бы отыскать в самой природе средства, способные ослабить или прекратить явления, приносящие им страдания. Аналогичным образом люди убедились бы, что духовное зло является необходимым следствием их дурных учреждений; что войны, неурожай, голод, всякого рода бедствия, несчастья, пороки и преступления, от которых они столь часто страдают, зависят не от небесных богов, а от несправедливости земных государей. Для устранения всего этого зла они не воздымали бы напрасно своих дрожащих рук к призракам, которые не способны облегчить их положение и вовсе не являются виновниками их бедствий; они стали искать бы в более разумном управлении, более справедливых законах и более целесообразных учреждениях средства против своего злополучия, ошибочно приписываемого ими мести какого-то бога, которого жрецы изображают им в виде тирана, запрещая в то же время сомневаться в его справедливости и доброте.