Системный сбой
Шрифт:
Самохин прижал руку к груди слева.
– Вадим, всё хорошо? – забеспокоился Целтин.
– Да, не дрейфь, – Самохин поморщился. – Тут что-то не так уже с неделю. Видимо, совесть проснулась. Вот о чём мы сегодня так и не поговорили... Хотя это всё батя. Старый хрыч всегда приходит ко мне, когда я пру поперёк его воли. Его не смущает даже собственная смерть, понимаешь?
– Точно всё в норме? – Целтин ощутил спиной мурашки.
– Не настал ещё мой час, и ты его не торопи, – Самохин для убедительности глотнул вискаря;
– Так что им нужно от меня? – спросил Целтин и без того уже зная ответ на свой вопрос.
Самохин снова прищурился, только на сей раз не для того, чтобы гость не двоился, а пытаясь прочесть по лицу, что у того на уме. Тут-то Целтин и догадался, откуда всё это. Они же служили в разведке, и, помнится, пару раз Самохину удалось подобным образом провести «духов» – изображая пьяного, на деле таковым не являясь. Чёртов лис и сейчас вёл потайную игру. Но вот только с какой целью?
К глубочайшему сожалению, Целтин пока не мог ответить на этот вопрос.
– У тебя когда последний раз отпуск был? – со всё тем же характерным прищуром спросил Самохин.
Целтин открыл рот, но так ничего и не выдал. Не помнил он, когда был этот последний раз... да и был ли он вообще.
– Мать честная... – только и молвил Самохин, потирая подбородок.
– Просто работы много. Штат маленький. Не на кого положиться, кроме Жени... А вешать всё на неё одну, как-то неправильно.
– Неправильно жизнь просто так прожигать! Ей-богу, как маленькая шестерёнка. Только без обид.
Целтин развёл руками: мол, и не думал.
Самохин вздохнул.
– Значит, копишь ту самую энергию, чтобы вспыхнуть в конце? Хм... Понимаю. Но ведь на износ крутишься.
– А куда деваться?
– Что ж, и то верно... Слушай, у меня к тебе деловое предложение, – Самохин поджал губы, о чём-то размышляя. – Только сперва выслушай до конца, а то прямо сейчас по глазам вижу, что кобениться начнёшь.
– Нет, что ты! Говори, в чём суть предложения, я обязательно выслушаю.
– Езжай на недельку в Воротнее – моя фирма возьмет на себя все расходы. Посмотри ту девчушку, заодно развеешься. Может подцепишь там кого... Ну, ты меня понимаешь.
– В Воротнее? – Целтин изобразил на лице удивление, пропустив мимо ушей последние слова. – Но ведь ты знаешь, что я давно не практикую.
Самохин приставил указательный палец к губам, интеллигентно призывая умолкнуть.
– Мы с тобой оба знаем, что ты можешь не практиковать вечность, однако на сути вещей этот никоим образом не скажется.
– Но...
– Серый, не хочешь ехать ради меня, так поезжай ради той девчушки. Ты ведь и сам понимаешь, что не всё там чисто. А я и вовсе нутром чую, – Самохин пальнул вновь охмелевшим взглядом по сторонам, словно в комнате, помимо его и Целтина, и впрямь присутствовал
Целтин помассировал виски.
– Вадим, я не понимаю, прости. То ты на протяжении полугода даже не вспоминаешь о девочке, а то вдруг, ни с того, ни с сего, просишь меня поехать невесть куда, утверждая, что тебе является батя... Объясни толком, что происходит?
Самохин шумно выдохнул.
– Да я и сам прекрасно понимаю, что глупо всё выглядит со стороны. А звучит и вовсе, как бред. Потому и натрескался так, а то по трезвяку боялся и рта раскрыть.
– Так в чём причина?
Самохин поднялся, принялся мерить шагами кабинет.
– У меня охранник новый появился на днях.
– И?
– Он до этого в ЦЕРН работал. Охранял БАК.
– А к тебе его каким ветром занесло?! – опешил Целтин, внимательно следя за перемещениями Самохина.
– Нет, не ветром, – возразил тот, останавливаясь, – отнюдь. Чертями. Бесовскими отродьями. Уж я-то знаю.
Целтин почувствовал внутри холодок. Руки и ноги покрылись мурашками. В груди защекотало, как будто он падал с неимоверной высоты.
«А ведь Вадик вовсе не шутит!»
Мысль была стремительной, как молния, бьющая в поле – громых и только тоника в ушах, заглушающая протяжный раскат грома.
Сейчас Самохина точно прорвёт. Батя отошёл в сторонку перекурить. Вот он шанс, ведь Вадим тоже видит это...
Целтин превратился в слух, попутно стараясь вымести из головы ненужный сор.
Самохин устало улыбнулся.
– Хм... Видел бы ты сейчас себя со стороны.
Целтин смутился, отвёл глаза.
– Там случилось что-то во время испытаний – это он по пьяни выдал. До этого молчал, как партизан, думал меня провести.
– На коллайдере?
– Ага, – Самохин снова заходил из угла в угол. – Не то взрыв, не то землетрясение, не то ещё что... В общем, рвануло конкретно, так что пришлось прервать испытание. Говорит, даже свет во всей Женеве вырубился.
– Так ничего же не передавали в новостях. Даже БАК не остановили...
– Так они тебе и выдали всё на блюдечке с голубой каёмочкой, – Самохин перестал шататься, снова осел в кресло. – Со всего персонала взяли подписку о неразглашении. Денег насовали, хоть задом ешь, в качестве компенсации!
– Так а чего он ушёл тогда?
Самохин сверкнул глазами.
– Он видел, во что превратился ЦЕРН после взрыва. Видел, как разбегались, в панике, физики. Видел, что сталось с руководителем испытаний – он два слова связать не мог, как младенец, только слюни пускал.
– Бог ты мой!..
– Боюсь, друг любезный, богом в тот вечер и не пахло, – Самохин наклонился, поманил оторопевшего слушателя пальцем.
Целтин невольно подался вперёд.
– Они что-то выпустили. Открыли врата, понимаешь? БАК впустил на Землю зло.