Сияющие
Шрифт:
Мать вдруг бросается на него, тыкает пальцем в грудь:
– Она вообще в другом месте! Убирайтесь к черту! Под ее напором он падает, прикрываясь своими цветами как щитом. Ногой опрокидывает один из букетов, по полу разливается вода.
– Успокойтесь, вы расстроены.
– О да, я очень расстроена! – Женщина переходит на крик: – Она умерла, понял? Убирайся отсюда… Оставьте нас в покое! Поналетели, стервятники, за сенсацией. Конец истории! Она умерла, доволен?
– Сочувствую вашему горю, мэм.
Абсолютное вранье. У него будто гора с плеч свалилась.
– Так и скажите всем остальным! Особенно ублюдку Дэну, который
Элис
4 июля 1940
– Угомонишься наконец? – сердито спрашивает Луэлла через зажатую в зубах шпильку для волос.
Элис не может усидеть на месте, то и дело вскакивает со стула перед зеркалом, чтобы через дверь фургона посмотреть хоть одним глазком на сельский люд, заполняющий площадку, улыбающийся и счастливый, уже вооруженный попкорном и бумажными стаканчиками с дешевым пивом.
Публика распределяется по интересам: кто перед жонглерами, кто у тракторов, а кто и просто попялиться на петуха, который играет в крестики-нолики (сегодня утром Элис проиграла этой цыпе две игры из трех, но теперь она знает, как надо; так что посмотрим, кто кого в следующий раз!).
Женщины дружной гурьбой направляются к торговцу, красноречиво расписывающему неоспоримые преимущества своих товаров для дома, которые в мгновение ока способны «изменить вашу кухню и вашу жизнь». Мужчины побогаче, в ковбойских шляпах и дорогих сапогах, которые пастбища на своем веку не видывали, медленно подтягиваются к месту проведения аукциона, готовые делать ставки на молодых бычков. А вот молодая мамаша подсаживает малыша на забор, чтобы тот посмотрел на огромную призовую свиноматку по имени Черная Рози, с белым приплюснутым носом, низко свисающим запачканным брюхом и розовыми пальчиками сосков.
А тут парочка подростков, парень и девушка, – с восхищением рассматривают фигурку коровы, вырезанную из куска масла; поговаривают, на это творение ушло целых три дня. Теперь оно начинает подтаивать на солнце, и Элис без труда улавливает слабый кисловатый душок маслобойни, который смешался с запахом сена в тюках, опилок, дымка над трактором, сахарной ваты, пота и навоза.
Парень отпускает шуточку по поводу коровы из масла; скорее всего, представляется Элис, то же самое, что уже раз сто сегодня повторили: сколько лепешек можно с ней съесть. Девушка в ответ хихикает и тоже отвечает каким-нибудь избитым выражением, например, что он просто пытается ее умаслить. Парень, по всей видимости, воспринимает ее слова как призыв к действию и быстро наклоняется, чтобы поцеловать; она же, кокетничая, отводит его лицо в сторону, затем передумывает и звонко целует в губы. Потом выскальзывает из его объятий и направляется к «чертову колесу», смеясь и призывно оглядываясь. Все это так мило, что Элис готова умереть от счастья.
Луэлла сердится:
– Ты собираешься причесываться?
– Ой, прости, прости! – Элис стремглав возвращается на место, чтобы Луэлла могла возобновить свои мучительные попытки разгладить и уложить ее тусклые светло-русые волосы, слишком короткие и непослушные. На ее прослушивании Джои сказал, что эта прическа очень модная.
– Ты бы попробовала парик, – рекомендует Вивьен и причмокивает губами, чтобы равномерно распределить помаду. Элис уже тренировала такое движение перед зеркалом, пытаясь превратить его в нахальный, звонкий
Живчик Вив, гвоздь программы! Женщин с такой внешностью печатают в иллюстрированных журналах: у нее блестящие и черные как смоль волосы, огромные голубые глаза, одновременно наивные и непристойные. Именно такой взгляд прекрасно подходит для нового номера, который уже покорил всех – от министров до школьных учителей в шести городах подряд. Номера в совершенно новой, сенсационно популярной и исключительной женской программе.
– Выход, девочки! Пять минут до выхода. – Джои-Грек распахивает дверь и без того достаточно забитого трейлера. Он похож на жука, одетого в костюм нефритового цвета, расшитый блестками жилет и тоже блестящие, но по другой причине брюки. Элис всхлипывает от удивления, старается удержать рукой прыгающее сердце.
– Ну прямо пуглива как молодая кобылка, мисс Темплетон, – Джои ласково трепет ее по щеке. – Или школьница. Очень мило, продолжайте в том же духе.
– А кое-кто прям как жеребец, которого не помешало бы кастрировать, – язвит Вив.
– Это ты к чему сейчас сказала? – хмурит брови Джои.
– К тому, что ты хочешь заполучить от девчонки гораздо больше того, на что она подписывалась, – утверждает Вивиан, вытягивая один из локонов, чтобы проверить, насколько хорошо тот завился. Оказывается, недостаточно, и она снова накручивает его на щипцы.
– Скорее, к тому, что кто-то не может забыть мой степ-танец, – возмущенно вспыхивает Элис.
– Тише, тише, – хлопает ладонями Джои, – никаких ссор и перепалок в моем женском шоу. Если, конечно, мы не решим включить их в программу за дополнительную плату.
Элис прекрасно знает, что за дополнительную плату можно включить и не такое. Был у Луэллы номер, во время которого мужчины с фонарем рассматривали в подробностях то, что находится у нее между ног, будто гинекологи. Но сейчас в моду входят скромность и порядочность, и Джои, трусливо подчиняясь требованиям времени, исключил его из программы.
Это шоу в цирковом фургоне с постоянными переездами на новые площадки, к очередным ярмаркам, дает им всем ощущение общности. С другой стороны, благодаря ему теперь тысячи и тысячи миль отделяют Элис от Каира – вернее, Кейроу в Иллинойсе, а не в Египте. Однако это не мешает время от времени напомнить, что у нее «скулы ну в точности как у Нефертити». Останься она там, умерла бы во цвете лет – от страшной скуки, если не от рук дяди Стива. Так что при первом благоприятном случае, который неожиданно предоставило наводнение на реке Огайо, Элис срочно эвакуировалась не только с места катастрофы, но и из своей старой жизни. Слава тебе, наводнение!
Джои хватает Еву за задницу – как раз в тот момент, когда она надевает туфли на высоком каблуке, и любовно ее поглаживает, тут же подмигивая Элис:
– Округлости, принцесса! Вот что нравится мужчинам. Нужно заработать побольше долларов, купить себе побольше булочек и увеличить свои округлости, чтобы заработать благодаря им еще больше долларов.
– Именно так, мистер Маламатос. – Элис в своей зелено-белой короткой юбочке чирлидера приседает в кокетливом реверансе.
Джои окидывает ее недоверчивым взглядом, опершись на трость, ручка которой украшена якобы натуральным изумрудом размером с кулак; его брови так и ходят ходуном вверх-вниз, этаким примитивным приемом дешевого водевиля. Как он сам однажды сказал, «движением трахающихся гусениц».