Скала альбатросов
Шрифт:
— Я пригласила вас потому, что должна принять некоторые решения и мне нужна ваша помощь.
— То немногое, что в моих силах, я всегда готов сделать для вас.
— Но речь пойдет не о смене управляющего или пересмотре контракта на рыбную ловлю. Пришло время более важных решений. Моему сыну Марио двадцать пять лет.
— Я слышал, он вернется сюда.
— Да, приедет на следующей неделе. Я постаралась, чтобы он приехал. Поговорила с его генералом, и тот направил Марио сюда инспектировать гарнизон на Тремити. Но это только предлог. На самом деле мне хотелось, чтобы он пожил тут, так как я намерена восстановить добрые отношения со знатью Апулии. И Марио должен быть рядом
— Я не знал, что ваш сын уже нашел невесту.
— Нет, это я искала ее. И нашла.
— Маркиза, а вам не кажется, что хотя бы вот это юноша мог бы сделать самостоятельно? Не считаете ли вы, что он сам способен выбрать себе невесту?
— Ах, глупости! Так делают только крестьяне. К тому же Марио, по-моему, вовсе не собирается жениться. Пока учился, он успел объездить пол-Европы. Побывал в Париже, Лондоне, совсем недавно в Вене. Он ни разу не намекнул, что ему понравилась какая-нибудь девушка. Так что приходится самой думать за него.
— Но к чему такая спешка, почему обручение непременно в сентябре?
— Вам известно, что происходит во Франции?
— Конечно, маркиза.
— Так вот, падре, я очень и очень обеспокоена. Революция, несмотря на всю свою ярость, а может быть, именно вследствие этой ярости, продолжает порождать в Европе все новых и новых сторонников. Простой народ готов к восстанию, готов убивать королей и аристократов. И священнослужителей тоже, разумеется. В Неаполе королева Мария Каролина после того, как революционеры гильотинировали во Франции ее сестру Марию Антуанетту, вне себя от гнева и страха. Она стала подозрительной и не доверяет даже супругу — королю Фердинанду. Кроме того, ей нужны деньги, много денег, для войны. А я богата, падре Арнальдо, богата и одинока. Я — Хозяйка Даунии, после смерти мужа я отдала все силы этой земле. Но, повторяю, я одинока, и сейчас это одиночество опасно. Мой сын должен помочь мне. Для этого нужен политический брак. У королевы есть близкая подруга — графиня Матильда фон Граф-фенберг. Марио женится на ее дочери. Таков мой план.
Прелат [10] внимательно слушал маркизу.
Он с восхищением смотрел на эту удивительную женщину. Она вдовствовала уже почти пятнадцать лет, своего единственного сына она сначала отправила учиться, а потом определила в австрийскую военную академию. Желая сохранить свою независимость и власть, она не отвечала на ухаживания ни одного из многочисленных претендентов на ее руку. Никому не хотела показать, что ей свойственны земные желания и женская слабость. Она понимала, что ей, как молодой женщине, одинокой вдове, необходимо защищать свой маркизат. Теперь же она почувствовала, что годы берут свое, и желала передать хоть частицу власти сыну. Но не хотела и рисковать, дабы не потерять всё из-за ошибочного брачного союза.
10
Высшее духовное лицо (архиепископ, епископ, настоятель монастыря) я католической и англиканской церквах.
— А я чем могу помочь вам, маркиза? — с улыбкой спросил Арнальдо.
— Вы должны помочь мне убедить сына в справедливости моего плана. Должны подготовить его к этому браку.
— Но разве не лучше было бы, чтобы это сделал кто-нибудь из его друзей, кто-то, кому он вполне доверяет?
— Конечно, лучше. Но я не нашла такого человека! Марио приедет сюда с одним своим другом. Говорят, он очень хороший художник. Его зовут Аппиани [11] .
11
Андреа Аппиани (1754–1817) — выдающийся итальянский художник, прозванный современниками «живописцем граций».
— Маркиза, уверяю вас, что постараюсь сделать всё наилучшим образом. Однако знаю по опыту, что молодые люди обычно предпочитают принимать решения сами. С другой стороны, Марио — человек умный и рассудительный. Советую вам поговорить с ним откровенно, поделиться своими тревогами и честно попросить о помощи.
— Конечно, конечно, я так и сделаю. Но я не хотела бы услышать от него «нет», которое потом трудно будет превратить в «да». Вы должны подготовить почву. И уверяю вас, если удачно справитесь с моим поручением, получите большое вознаграждение. Кстати, сколько лет вы уже в изгнании на Тремити?
Он задумчиво посмотрел на нее.
— Около шестнадцати, маркиза. Вы хорошо знаете это.
— Долгое изгнание, слишком долгое, вам не кажется?
Еще бы ему не казалось! Первое время он вообще думал, что сойдет тут с ума. После жизни в блестящем Неаполе ему пришлось прозябать на этих крохотных островах, управляя древним монастырем, в котором жили всего-то шестеро дряхлых монахов. Конечно, мучительно чувствовать себя отверженным.
— Церковь очень сурово обошлась с вами. Вернее сказать — весьма жестоким оказался архиепископ. Однако прошел уже немалый срок. Люди меняются.
Он грустно улыбнулся:
— Некоторые не меняются, маркиза. Если только не происходит какое-либо чудо. А время чудес, мне думается, отошло в прошлое.
— Да нет, чудеса еще по-прежнему случаются. Только теперь их совершает не всемилостивый Бог. Их творят деньги. Уверяю вас, деньги многое могут, и в церковных делах тоже, а особенно в наши дни. Революция смягчила и старых прелатов. Революция гильотинировала и многие моральные принципы.
Он не понимал, надо ли принимать слова маркизы как предложение или же только как обещание помочь. Он почувствовал, что от волнения у него вспыхнуло лицо. Получить прощение и иметь возможность уехать с Тремити? Ах, конечно, если бы маркиза захотела использовать свое влияние и всю свою власть… И плата за это совсем небольшая. Раз уж маркизе так важен этот брак сына, он поможет ей.
— Кстати, — добавила маркиза, — как поживает ваша подопечная? Как ее зовут? Ах да, Арианна. Как она поживает? Выросла? Похорошела, не так ли? Сколько ей лет?
— Шестнадцать.
— Как летит время! Вот и она на выданье. А вы думали об этом, падре?
— Нет, маркиза. Я считаю, она еще ребенок.
— И ошибаетесь. В таком возрасте она уже не ребенок, она — женщина. К тому же мне говорили, будто она очень миловидна.
— Не берусь судить об этом. Я люблю ее как дочь. Вы же знаете, маркиза, что эта девушка, можно сказать, смысл моей жизни.
— И любя так сильно эту девушку, вы не считаете, что нарушаете обет священнослужителя?
— Как вы можете так думать, маркиза!
— Боже мой, иадре, я и не думаю вовсе. Вы хороши собой. Она, судя по тому, что говорят другие, да и вы сами, весьма привлекательная девушка. Чего же удивляться, если бы между вами возникло взаимное чувство.
Это была явная ловушка. Он покачал головой.
Маркиза, улыбаясь, поднялась с кресла.
Пойдемте в сад. Погода чудесная, и вечер такой спокойный.