Скандал на Белгрейв-сквер

Перри Энн

Они распрощались с Джеком и Эмили, поблагодарив их за вечер, и велели швейцару вызвать экипаж Веспасии. Когда все уселись, дверца захлопнулась и экипаж тронулся, Веспасия посмотрела на Питта, который сидел напротив, спиной к кучеру.

— Итак, Томас, — начала она приглушенным голосом. — Как я понимаю, ты не можешь говорить о том деле, которое сейчас расследуешь?

— Видишь ли, оно… ведется конфиденциально, — осторожно подбирая слова, ответил Питт. Лицо его было серьезно, но глаза светились интересом, как заметила Веспасия, когда на Томаса упал свет фонаря проехавшего мимо экипажа.

Он и Веспасия

отлично понимали друг друга. Общаясь, они никогда не опускались до иронии или снисходительности.

— Это может быть делом о долгах и человеческом отчаянии, — пояснил он. — Или, возможно, случай шантажа. Я еще не разобрался, но было совершено убийство.

— Я так и думала, — вздохнула Веспасия. — Для тебя у них находится только такая работа, не лучше и не хуже.

Томас что-то ответил, но его слова заглушил грохот колес экипажа. Однако Веспасии не нужны были его объяснения.

— Кого убили? — Ее тон не допускал отговорок.

— Одного ростовщика. Мерзкую личность.

Шарлотта поглубже откинулась на сиденье, зябко кутаясь в накидку. Прислушиваясь к разговору, она надеялась узнать новые подробности.

— Кого могут шантажировать ростовщики, черт побери? — возмутилась Веспасия. — Не представляю, чтобы среди должников оказался кто-то из наших знакомых. Ведь это не касается политики или я ошибаюсь?

Питт улыбнулся. Его белые зубы блеснули в темноте.

— Вполне возможно.

— Неужели? Если я могу чем-то помочь, надеюсь, ты скажешь мне? — Это звучало как любезное предложение, но в нем были заметны бесспорные нотки приказа.

— Конечно, скажу, — охотно согласился Томас. — Отказаться от такого предложения было бы невежливо, да и неразумно, не так ли?

Веспасия тихонько хмыкнула и предпочла промолчать.

Утром Питт ушел рано, и Шарлотта сразу же принялась за домашние дела, которые не успела закончить из-за суеты и забот, связанных с выездом в оперу. Прежде всего она хотела закончить большую стирку, которую никому не могла доверить. В процессе этого она обучала Грейси, как сохранить при стирке цвет и форму вещи, и успела поделиться с девушкой своими впечатлениями об опере, нарядах дам, встречах со знакомыми и даже обмолвилась о последнем деле, которым занимается Питт.

Для стирки лилового платья понадобилась щепотка соды в воду для полоскания, иначе платье потеряет цвет, а вот для зеленого хлопчатобумажного платья Шарлотты нужно добавить в воду две столовые ложки уксуса. Стирка двух цветных летних платьев, своего и Джемаймы, потребовала от Шарлотты приготовления настоя из молодых листьев плюща, куда были добавлены отруби и мелко наструганное желтое хозяйственное мыло.

Грейси внимательно следила за действиями хозяйки и слушала ее рассказ о событиях прошлого вечера.

После стирки пришло время крахмалить. Для тонкого муслина следует брать желатин, которого у Шарлотты пока в достатке. Взяв пластину сухого желатина, она измельчила его и растворила в воде; в полученный раствор аккуратно окунались батистовые и муслиновые платья и блузки, которые, когда высохнут, следует сразу же выгладить. Стирка ситцевых вещей может подождать еще пару дней. На этот случай Шарлотта готовила крахмал из риса.

Когда со стиркой было покончено, она принялась чистить утюги. Для этого ей понадобился растопленный бараний околопочечный жир, которым

она смазала еще теплую плоскость утюга, а затем протерла ее негашеной известью, насыпанной в муслиновый мешочек. Прочее белье Шарлотта с некоторых пор отдавала приходящей прачке, которая приносила его уже выстиранным и выглаженным.

К вечеру она порядком устала, но зато была довольна собой.

На следующий день, когда Шарлотта гадала на кухне, что приготовить на ланч — бутерброды с рыбой или яйца, — в кухню вбежала Грейси с сообщением, что к ним пожаловала миссис Рэдли. За нею, почти следом, вошла Эмили в облаке яркого муслина и кружев; в руке у нее был премилый зонт, украшенный розой.

— Я собираюсь в Королевскую академию художеств на выставку, — заявила она, опускаясь на стул и ставя локоть на чисто выскобленный кухонный стол. — Сказать честно, я не хочу идти туда одна. У Джека важное свидание с кем-то относительно фабричных дел и жилищного строительства. Пожалуйста, Шарлотта, пойдем со мной! Нам будет интересно и хорошо вместе, одной же мне будет скучно. Пойдем, прошу тебя.

Шарлотта, поколебавшись немного, но получив горячую поддержку от Грейси, уступила просьбам сестры. Быстро поднявшись в спальню, она переоделась в муслиновое платье в крупный горох, отделанное зеленым, и надела свою лучшую шляпку, подарок Эмили, украшенную шелковыми розами. Не все сидело на ней столь же безупречно, как если бы ей помогла одеться опытная горничная, но тем не менее, закончив, Шарлотта выглядела вполне элегантно.

Выставка в Королевской академии была столь же официальной, сколь и скучной, как отметила Эмили. Элегантные дамы в огромных шляпах, с зонтами, украшенными искусственными цветами, медленно плыли от одной картины к другой, прикладывая лорнеты к глазам, отступали назад и созерцали картину на расстоянии, чтобы потом обменяться мнениями. Наряды были шикарны, манеры безукоризненны, все нормы этикета и социальной иерархии неукоснительно соблюдены.

— Мне такая живопись не нравится. Слишком современна. Не знаю, к чему мы идем.

— Достаточно вульгарно. Кстати, о вульгарности, вы видели Марту Уолкотт вчера в театре? Какой экстравагантный цвет для платья! И ужасно ей не к лицу.

— Конечно, ведь ей пятьдесят, не меньше?

— Неужели? Клянусь, совсем недавно я слышала, как она сказала, что ей тридцать девять.

— Охотно верю, что она могла такое сказать. Она утверждает это столько лет, сколько я ее знаю. Когда-то это была чистейшая правда, но с тех пор минуло более десятка лет… Взгляните, вы когда-нибудь видели что-либо подобное? Как вы думаете, что это?

— Понятия не имею.

До сестер со всех сторон доносились обрывки подобных фраз и восклицаний; публика беседовала, собираясь группками, обмениваясь приветствиями, комплиментами и мнениями, но главное, показывая себя.

Когда сестры обошли почти половину экспозиции, мужественно решив досмотреть выставку до конца, они увидели вдали Фитцгерберта и Оделию — оживленную, обаятельную пару, казалось получающую удовольствие от всего, что видят.

Эмили тихонько застонала.

— Временами я не выношу этого красавчика, — прошептала она, заметив, что Оделия смотрит в их сторону. — И ее тоже, — добавила она, ослепительно улыбнувшись Оделии и грациозно кивнув в знак приветствия. — Она так уверена в себе.