Скандальные наслаждения
Шрифт:
– Что кончено? – Мягко спросила Геро.
Миссис Холлингбрук покачала головой, и слезы потекли у нее по щекам.
– Моя жизнь, все, что я… что, я думала, у меня есть. Это была моя любовь, мой брак. Я плохо это объясняю. – Сайленс прикрыла глаза. – Любовь – счастье – не так уж часто встречаются. Некоторые люди за всю свою жизнь этого не находят. У меня это было. А теперь ушло. – Она открыла глаза и уставилась в пустоту. – Я не думаю, что такая любовь бывает в жизни дважды. Она закончилась. Мне
Геро опустила лицо, слезы наполнили ей глаза. Любовь встречается не часто. Она понимала это умом, но здесь перед ней сидела женщина, у которой была любовь и которая ее потеряла. Геро охватило внезапное, паническое желание увидеть Гриффина. Она должна предупредить его о том, что Максимус знает о его винокурне. Должна коснуться его руки, увериться, что он жив и здоров. Должна услышать его дыхание. Эта тяга – любовь? Или лукавая отговорка?
– Простите меня, – сказала миссис Холлингбрук. – Я обычно не такая плаксивая.
– Не извиняйтесь, – ответила Геро. – Вы пережили огромное потрясение. Было бы странно, если бы вы не горевали.
Миссис Холлингбрук печально кивнула.
Геро посидела с ней еще несколько минут, молча допивая чай. Однако необходимость увидеть Гриффина заставила ее извиниться и быстро уйти.
Поездка обратно в Уэст-Энд получилась утомительной. Геро не могла освободиться от самых абсурдных видений: Гриффина приволокли к магистрату, осудили и унизили, и самое ужасное – его безжизненное тело раскачивается на виселице.
К тому моменту, когда она поднялась по ступеням его городского дома, эти домыслы довели ее почти до истерики.
Дверь открыл сам Гриффин. Судя по всему, слуг у него немного. Он сердито посмотрел на нее. Небритый, рубашка расстегнута, волосы встрепаны, под глазами синяки.
– Что вы здесь делаете? – пробурчал он.
Какое облегчение! Он жив, пусть и зол. Правда, это не помешало Геро тоже рассердиться.
– Вы позволите мне войти?
Он пожал плечами и весьма нелюбезно отодвинулся в сторону.
Геро тем не менее вошла и проследовала за ним в библиотеку. В прошлый раз, когда она приходила сюда, их перепалка была такой моментальной и жаркой, что у нее не нашлось времени обратить внимание на обстановку дома.
Теперь же она увидела, что мебель в библиотеке дорогая, хотя кругом царил беспорядок. На глобус искусной работы был накинут жилет. Несколько небольших картин – по виду очень старых – с изображениями святых висели на стене, но с них давно не смахивали пыль, а две картины просто перекосились. Книжные полки ломились от книг, втиснутых как попало. Она заметила большой атлас, историю Рима, естественную историю, томик греческой поэзии и последнее издание «Путешествий Гулливера».
– Вы пришли, чтобы раскритиковать мой читательский вкус,
– Вы знаете, что это не так. – Геро повернулась и посмотрела на него. – Я начала читать Фукидида, но делаю это очень медленно. Боюсь, я немного забыла греческий.
– Вам нравится Фукидид?
– Да, – ответила она, и это было правдой. Усилия, которые она потратила, чтобы понять греческий шрифт, не ушли впустую.
Она ждала, что он ей на это скажет.
Но Гриффин пожал плечами и залпом выпил бренди.
– Зачем вы пришли?
– Предупредить вас о намерениях моего брата. – Геро отодвинула в сторону стопку книг на диване и села, поскольку он не сделал ни малейшего поползновения, чтобы предложить ей сесть. – Он знает, что вы перегоняете джин в Сент-Джайлзе.
Гриффин просверлил ее взглядом.
– Вот оно что.
Она нахмурилась, ее раздражение росло. Неужели ему наплевать на собственную безопасность?
– А этого мало? Вы должны немедленно закрыть свою винокурню, пока Максимус не отправил солдат арестовать вас.
Он уставился на янтарную жидкость в бокале.
– Нет.
Геро чувствовала, как злость заполняет грудь. Максимус мог пообещать, что не станет действовать против Гриффина, но пока у Гриффина есть винокурня, он в опасности.
– Почему нет? Гриффин, вы способны на большее, чем зарабатывать деньги перегонкой джина. Вы можете многое. Вы заботливый, веселый и благородный. Как вы не видите, что…
Гриффин поднял на нее глаза, и у нее перехватило дыхание, а слова застыли на губах. В его зеленых глазах блестели слезы.
– Что случилось? – прошептала она.
– Ник умер, – сказал он. – Ник Барнс. Он начинал это дело вместе со мной. Вы его, наверное, не запомнили – он был со мной, когда вы пришли в винокурню. Такой огромный мужчина со шрамами на лице.
– Я помню его. – Ей тогда показалось, что Ник и Гриффин друзья, несмотря на разницу в их положении. – Как это случилось?
– Ник вышел этим утром купить заливное из угрей. – Гриффин то ли сморщился, то ли улыбнулся. – Он очень любил угрей. Люди Викария выстрелили в него, и я обнаружил Ника…
Голос его замер – он не мог говорить.
Геро встала и подошла к нему, не в силах быть от него так далеко, когда ему больно.
– Мне очень жаль. – Она заключила в ладони его лицо. – Очень жаль.
– Я не могу сейчас оставить винокурню, – хрипло произнес он. – Как вы не понимаете? Они убили Ника. Я не могу им этого простить.
Геро закусила губу.
– Но ваша жизнь в опасности.
– А что это значит для вас?
У нее приоткрылся рот.
– Что?
Бокал упал из его рук на ковер и закатился под диван. Он схватил ее за плечи.