Скандальные желания

Хойт Элизабет

Сайленс шумно судорожно вздохнула. А потом сказала:

– У тебя не было другого выхода. Он требовал от тебя отвратительной вещи.

– Может быть, – пожал плечами Мик. – Но мама так и не простила меня за это. После нападения она только раз говорила со мной.

– Но почему? – воскликнула Сайленс. Ее искренний гнев бальзамом пролился на сердечные раны Мика. – Почему она выступила против тебя?

– Потому что, – тихо проговорил Мик, – Чарли Грейди – мой отец.

Глава 14

«Теперь

королевство Умника Джона было в безопасности, ведь его охраняла невидимая армия. Жители скоро привыкли к миру и процветанию. А когда Умнику Джону опять становилось скучно, он развлекался тем, что лез на гору и с высоты осматривал все земли, которые ему принадлежат. Но воинов надо кормить, и однажды Умник Джон обнаружил, что сундуки королевского хранилища опустели. И тогда он тихо пробрался в сад и крикнул: «Селена!»…»

Из «Умника Джона»

Значит, самый главный враг Майкла – его отец.

Наступила ночь, и Сайленс лежала в постели. Однако сон не шел к ней, и она размышляла о том, что ей рассказал хозяин дома. В тот момент, когда Сайленс услышала страшную, отвратительную историю о том, что сделал отец с ним и его любимой мамой, она была настолько ошеломлена и раздавлена, что у нее не хватило сил расспрашивать дальше. Остаток ужина прошел практически в полном молчании. А теперь, когда она лежала на кровати и смотрела невидящим взглядом на темный балдахин кровати, эти вопросы роем носились у нее в голове.

Почему мать Майкла с самого начала не встала на его защиту? И когда ребенку пришлось самому расправиться с обидчиком, почему не приняла его сторону? И не важно, что этим обидчиком был ее собственный муж, ведь долг каждой матери – защищать детей от любых врагов.

Сайленс не могла сдержать дрожи. Эта история полностью объясняла поведение Майкла. Раньше она с удивлением спрашивала себя, как человек мог стать таким жестоким и циничным. Теперь Сайленс знала ответ. Все ростки добра, сочувствия и любви были вырваны из его сердца монстром-отцом. Да, у Чарли Грейди остались шрамы на лице, но они были не такими страшными, как те шрамы, которые по его вине искалечили душу маленького мальчика.

У Сайленс была еще куча вопросов, ответить на которые мог только Майкл. Что он сделал, оставшись один в тринадцать лет? Как выжил? И что случилось с его матерью?

Сайленс заворочалась в постели. Нет, сегодня ей долго не удастся заснуть. Она повернула голову и глянула на дверь, ведущую в спальню Майкла. Оттуда сквозь щели проникали слабые лучи света.

Не раздумывая, Сайленс встала и на цыпочках подошла к входу. Она тихо открыла дверь, думая, что если Майкл уже спит, то…

Но он не спал, а сидел на огромной кровати из светлого дерева. На ней были разложены бумаги, на столике рядом стояла зажженная свеча. Майкл был без рубашки.

Когда Сайленс вошла, он тут же посмотрел на нее.

На мгновение воцарилась тишина. А потом Майкл отложил бумагу, которую держал в руках, и спросил:

– Сайленс, что случилось?

Она нервно улыбнулась, собираясь с мыслями. А потом сказала:

– Мне надо задать тебе два вопроса.

Мик кивнул и сказал серьезным

тоном:

– Хорошо, я слушаю.

Он не пригласил ее войти, но Сайленс сама шагнула вперед и села в кресло недалеко от его кровати.

– Что ты делал после того, как сбежал из дома?

Мик начал собирать лежавшие на кровати бумаги.

– То же самое, – ответил он, – что делает всякий мальчик в Лондоне, если оказывается один. Я работал.

Сайленс ждала продолжения. Майкл сложил бумаги в стопку, поправил ее и положил на стол. А потом заговорил опять:

– Я убежал из Сент-Джайлза. Мне стало известно, что Чарли выжил после того, как я облил его купоросом, и представлял для меня самую страшную угрозу. Сначала я попрошайничал и воровал, но для парнишки вроде меня это было опасно. В каждом округе ведь есть свои воровские шайки, а они не любят чужаков на своей территории. И, конечно, меня просто могли поймать честные горожане. Так что в конце концов я оказался на берегу Темзы и нанялся к паромщику: помогал ему загружать и выгружать грузы с лодки. Это было днем. А по ночам мы с ним обчищали грузовые корабли.

Майкл спокойно, даже сухо рассказывал о своей жизни, полной опасности и лишений. Сейчас Сайленс видела перед собой взрослого сильного мужчину. Он был уверен не только в своих мускулах, но и в способностях командовать сотнями людей. Казалось, Майкл способен решить любую проблему, победить любого врага.

Но в то время он был совсем другим – худым тринадцатилетним подростком. Сайленс хорошо знала этот возраст, ведь у них в приюте жило много таких мальчишек. Все они были отчаянными существами, постоянно хулиганили и хвалились своими силами. Но Сайленс понимала, что их можно ранить одним словом, унизить одним жестом. И даже когда мальчишки заявляли грубыми словами о своей независимости, их по-девчачьи нежные щеки краснели от волнения, а глаза заранее просили прощения.

В том возрасте грудь Майкла была узкой, руки – длинными и тонкими. Конечно, глаза его так же поражали всей красотой, к тому же на худом лице они казались еще больше. Сайленс почти видела перед собой юного Майкла, потерянного и одинокого. Мальчика, который вынужден был в одиночку противостоять жестокому миру.

У нее чуть сердце не разрывалось от сочувствия к нему.

– Где же ты жил? – дрожащим голосом спросила Сайленс.

– На реке. Я спал везде, где было более-менее сухо и тепло. В хорошую погоду кроватью мне служила лодка. Иногда приходилось идти в ночлежный дом, но такие места были опасными для мальчика вроде меня.

Сайленс не могла отвести от него взгляд. Майкл сидел на огромном ложе, словно король. Его смуглая кожа сияла в свете свечи. Покрывало он небрежно обернул вокруг талии, и ей вдруг пришло в голову, что под ним у Майкла ничего нет.

Она все-таки заставила себя посмотреть в сторону и спросила:

– Что же случилось потом?

– А потом мы с хозяином столкнулись нос к носу с другой шайкой грабителей, которые тоже промышляли грузовыми кораблями. Нас сильно побили и отняли весь товар. И в ту ночь, когда я заполз в какую-то дыру, чтобы зализать раны, мне стало ясно, что так мне не выжить.