Скандинавский король
Шрифт:
По просьбе Фреи я также положила её плюшевого мишку (который, я уверена, никогда не будет прежним утром) и несколько полотенец на случай, если свинья захочет поспать.
Должна признать, что свинья невероятно милая. Он размером со щенка, гладкий, бледно-розовый, с глубокими любопытными глазами. Но я также знаю, что свиньи умны, и поэтому любопытство в его глазах очень быстро превратится в хаос.
— Как вы вообще затащили свинью в дом так, что я не заметила? — спрашиваю я их после того, как закрываю дверь перед фыркающим
— Мы пронесли его контрабандой в моём рюкзаке, — весело отвечает Клара. — Фермер сказал, что он уснёт, если окажется в маленьком тёмном месте. Поэтому мы положили его в шкаф.
— Мы открыли дверь только один раз, чтобы поздороваться, и тогда он сбежал, — объясняет Фрея.
— Изначально, — говорит Клара, и я уверена, что она впервые использует это слово на английском языке.
Я качаю головой, ведя их в свою комнату. Тот факт, что я не заметила гребаную свинью в машине с нами, означает, что я достигла нового минимума в своих навыках няни.
Может быть, если бы ты не мечтала об их отце, — раздаётся раздражающий голос в моей голове.
Я игнорирую это. Это неправильно. Я не мечтала, я просто… думала. И неважно о чём.
— Ладно, девочки, уже за полночь, так что мы сразу ложимся спать, хорошо? — говорю я им, откидывая одеяла и забираясь внутрь.
Они заползают рядом со мной по обе стороны. — Расскажи нам сказку, — говорит Клара.
— Про свинью по имени Снаф-снаф, — добавляет Фрея.
О, Боже.
Я делаю глубокий вдох и начинаю рассказывать им об озорной королевской свинье по имени Снаф-снаф, которая украла королевскую корону. Через несколько минут после начала девочки, прижавшись ко мне, крепко спят.
Несмотря на то, какой у меня был день, и на то, что завтра мне предстоит много хлопот, вид их спящих рядом со мной вселяет в моё сердце умиротворение. Кажется, я засыпаю с улыбкой на лице.
* * *
Я проснулась от громкого стука в дверь.
Я тут же сажусь и вспоминаю, что Клара и Фрея находятся по обе стороны от меня.
— Что такое? — спрашивает Клара, зевая и щурясь от утреннего солнца, уже проникающего сквозь занавески. Мы, должно быть, выспались, даже для воскресенья.
— Аврора! — раздаётся голос Акселя с другой стороны двери, когда он снова стучит в неё. — Мне нужно поговорить с тобой. Сейчас же.
— Он нашёл Снаф-снафа, — тихо говорит Фрея, со страхом в глазах поднимаясь с кровати. Как бы девочки ни говорили, что он даст им волю, я думаю, они также знают, что иметь домашнюю свинью не суждено.
— Минутку! — кричу я, вставая с кровати вместе с девочками. Я натягиваю халат и бросаю на них обеих страдальческий взгляд. — Вот и всё, девочки. Попрощайтесь со Снаф-снафом.
Я подхожу к двери и открываю её.
Глаза Акселя, как отточенный лёд, смотрят
— Мы спали с Авророй прошлой ночью, — говорит Клара.
— Почему? — Он смотрит на меня, линия между его бровями углубляется.
— Потому что… — начинает Фрея.
— Девочки хотели устроить вечеринку, — быстро добавляю я. Я не буду вспоминать о Снаф-снафе, пока не придётся, и вполне возможно, что он хочет накричать на меня из-за чего-то совсем другого.
— Понятно, — говорит он, прочищая горло. — Ну, вам лучше пойти в свою комнату. Мне нужно поговорить с вашей няней наедине.
Клара и Фрея обмениваются взглядами, поднимают брови, а затем быстро убегают по коридору, бросив на меня последний настороженный взгляд, прежде чем войти в свою комнату. Итак, я предполагаю, что дело вовсе не в похищенном поросёнке.
— В чём дело? — спрашиваю я, когда он проходит мимо меня, направляясь в центр комнаты, доставая свой телефон.
Я медленно закрываю за собой дверь и поворачиваюсь к нему лицом. Я не собираюсь подходить ближе.
— В этом, — говорит он решительно, протягивая телефон мне на обозрение, его рука напряжена. У меня нет другого выбора, кроме как податься вперёд, пока я не увижу экран.
Это моя фотография.
Нет.
С моих губ срывается вздох, когда я забираю у него телефон.
Я понятия не имею, что там написано, но это явно какой-то датский таблоид или сайт сплетен, и там целая куча вчерашних фотографий меня и девочек. Конечно, все они ужасно нелестные, а на фотографии, где я приседаю и пытаюсь утешить Клару, почти видно мою юбку.
— У тебя есть две секунды, чтобы объясниться, — говорит он.
— Вряд ли этого времени достаточно, — слабо говорю я, потому что, чёрт возьми, всё ещё хуже, чем я себе представляла. Почему здесь так много фотографий? О чёрт, тут даже видео есть! Какой-то придурок снимал нас на видео в тот момент, когда я сказала им, что подам на них в суд!
Я отдаю телефон Акселю и закрываю лицо руками, пытаясь отдышаться. Я не думала, что это вторжение в частную жизнь так меня обеспокоит, но всё гораздо хуже, чем я себе представляла. Я чувствую себя абсолютно оскорблённой, и более того, я чувствую, что не справилась с ролью няни. Моя работа заключалась в том, чтобы заботиться о Кларе и Фрее, а здесь я чувствую, что потерпела полное фиаско. Это не защитило их ни на йоту, и теперь они стали пищей для таблоидов из-за меня.
— Ты облажалась, — говорит Аксель, и его слова — ножи в моё сердце, только усиливающие боль. — Часть твоей работы заключается в том, чтобы держать этих девочек подальше от папарацци и сохранять спокойствие и порядок. Они не какие-то дочери генерального директора во Франции, они наследницы трона Дании!