Скайгард
Шрифт:
Снежана понимала, что не успеет. Что пробитый в десятке мест скафандр не удерживает воздух, что кровь хлещет из многочисленных ран, растекаясь под ней липкой, быстро остывающей лужей, и что люк, до которого она пытается добраться, скорее всего, уже наглухо перекрыт ошалевшей от ужаса системой жизнеобеспечения штурмовика. И упрямо ползла вперёд только потому, что альтернативой было закрыть глаза и сдохнуть. Она механически выбрасывала руки вперёд, цеплялась скрюченными пальцами за гладкий металл пола, тянула вперёд своё непослушное тело. Ей казалось, что позади остаются десятки или сотни
Но потерять сознание она позволила себе лишь тогда, когда над ней склонилась огромная фигура в стальной броне и мощные манипуляторы подхватили мгновенно обмякшее тело.
На «Скайгард-7» раненую доставил Карел, чуть не спалив себе маршевый двигатель. А Катя, Леночка и Питер, второй пилот с «Нокса», на котором попросту не было места для лишнего человека, ползли домой на одних импеллерах в течение сорока часов. И даже не могли связаться с базой, поскольку взрыв изуродовал, помимо прочего, и передатчик. А потому больше полутора суток не находили себе места от беспокойства и, лишь очутившись на станции, тут же бросились в медотсек.
– Соболева пострадала серьёзно, - наконец снизошёл до пояснений Форчестер.
– Сломано три рёбра, перебиты осколками бедро и обе голени, около полутора десятков мелких осколочных ранений, огромная кровопотеря, внесосудистая форма ДКБ [19] и интоксикация от препаратов, введённых ей аварийным медмодулем скафандра.
Но можете не волноваться, всё будет хорошо. Сейчас она спит в биованне. Через три недели гарантирую полное выздоровление. Если пожелаете, могу также убрать все шрамы. Но это уже считается косметической хирургией, а потому… оплата по прейскуранту. Но для вас могу сделать скидку. Всё равно микрохирургический комплекс простаивает без дела.
19
ДКБ — декомпрессионная болезнь.
– Шрамы убрать обязательно, решительно кивнула Леночка, как самая платёжеспособная из команды «Маргаритки». Покосилась на Питера и несколько неуверенно добавила: - И… ну, надо… заодно… раз уж такое дело… чёрт, док, я потом к вам зайду, надо ещё кое-то обсудить.
– О'кей, - понимающе кивнул док.
– Заодно и счёт обговорим.
А сейчас, девочки, шли бы вы к Шеденбергу. Он, конечно, понимает ваши переживания, но в первую очередь надо докладывать о прибытии, а не бежать сломя голову в лазарет.
Полковник был мрачен. Ему пришлось раз десять напомнить себе, что здесь не армия, что его подчинённые - не солдаты, а потому он не имеет права загнать их под арест на пару деньков, дабы уяснили себе правила поведения на военной станции. Ну хорошо, на военизированной.
Правила просты - пилот, возвращаясь с патруля, докладывает о выполнении задания диспетчеру или, если ситуация того требует, начальнику «Скайгард-7» или, как принято говорить на казённом языке, «лицу, его замещающему». А уж потом - чистка пёрышек, звонки родным «папа, у меня всё в порядке» или, как в данном случае, посещение больных товарищей…
Ну как же… каждый пилот, задай ему прямой вопрос, с готовностью признает, что правила эти нужные и важные. Только все почему-то думают, что лично их начальственные установки не касаются.
Он жестом указал девушкам на кресла, пробарабанил пальцами по столу и сухо бросил:
– Доклад. Детально.
Катя приступила к изложению своего видения событий. Полковник слушал внимательно, переспрашивал, уточнял, время от времени просил на пару минут замолчать, перенося внимание на экран монитора. Наконец, в докладе была поставлена последняя точка, и Катя замолчала, уставившись на шефа.
– Ясно… ну, могу сообщить вам кое-что ещё. «Элегия» действительно прошла полную проверку на орбите Талеры, так что те документы, что вам показали, - подлинные. Что же касается ваших, капитан Шелест, предположений… как вы сами понимаете, никаких доказательств нет.
– Но…
– Никаких.
Предъявить какие-либо претензии компании «Стар-Галаксис» мы не можем. Топливо приобретено официально. Корабль зафрахтован официально. Документы в порядке. Не подкопаться. Я склонен согласиться, что налицо спланированная пиратская акция, но моей уверенности недостаточно для того, чтобы потребовать ареста Багера. А без ареста ментосканирование - дело добровольное, и ни один человек в здравом уме на это не согласится.
– Почему?
– удивилась Катя.
– Сканирование памяти безопасно. Полковник криво усмехнулся:
– Мало ли, какие у кого секреты… может, он любит наедине с собой наряжаться в кружевные трусики? Или имеет помимо жены по молоденькой девочке в каждом порту. Или не брезгует мелкой контрабандой. Или регулярно даёт на лапу портовым чиновникам, чтобы обслуживание его корабля провели вне очереди. Не все грешки могут привести за решётку, но повредить репутации куда проще.
– И что теперь делать?
– А ничего, - пожал плечами Шеденберг.
– Пиратскую акцию вы сорвали. Это будет стоить «Скайгард», как мне доложили, минимум сто тысяч… на ремонт вашего штурмовика. Тем не менее работа выполнена удовлетворительно.
Катя усмехнулась. Мысленно. Интересно, а оценки у полковника исключительно двухбалльные? Или всё же можно надеяться услышать когда-нибудь, что какое-то дело выполнено на «отлично»?
– Поскольку фактического нападения пирата на «Элегию» не было, речь о премии за спасение груза не идёт.
– К-как не было?
– Леночка задохнулась от возмущения.
В голосе полковника, и Катя могла бы в этом поклясться, послышались ехидные нотки:
– Данные с бортовых камер «Маргаритки» неопровержимо свидетельствуют о том, что ММТ «Лебедь» сошёл с пульсации в пространстве Талеры и после краткого радиообмена с патрульным кораблём 812 из состава эскадрильи «Скайгард-7» вступил с ним в бой. Тот факт, что перед этим патруль осуществлял досмотр транспорта 1546 «Элегия», с боевым столкновением логически не связан. Он несколько мгновений помолчал, затем тихо добавил: