Сказ о Владе-Вороне
Шрифт:
Глава 12
Хозяин болота некоторое время стоял как был, потом очертания его размылись. Секунда-другая миновала, и вместо чудо-коня предстал витязь. Высокий, но не сказать, чтобы очень уж могучий. С киевскими не сравнить, у тех и не понять, где мышцы в жир переходят. В человеческом обличье Конь Болотный оказался чем-то сродни самому Владу, но чуть выше, шире в плечах, длиннее седым волосом и намного старше: не внешне — внутренне.
Коли не присматриваться, дал бы Влад сопернику никак не больше тридцати годков, а вот если бы в глаза зеленые-зеленые посмотрел пристально — не меньше тысячи. Жуткими виделись очи
Первый удар загнал Влада в болото по колени. Он и сам не понял, как умудрился лезвие подставить и атаку чужую отбить, попытался выбраться, да трясина не выпустила, только и успел руку с мечом вскинуть.
— Нечестно, — фыркнул конь Кощеев и ударил в жижу копытом пару раз.
Влада на поверхность подняло и в воздух кинуло, он извернулся и, улучив момент, сам нанес удар. Показалось, соперник отбил его с видимым усилием. Но на этом и все — дальше лишь обороняться приходилось. Ни в быстроте, ни тем более в силе Конь Болотный ему не уступал, а в опыте превосходил многократно. Да и не способен человек олицетворенную стихию победить, тем паче на ее территории. Хозяин болота лишь тешился, но от мысли об этом Влад вовсе не спешил руки опускать, а рубил все яростнее.
Меч, описав идеальный полукруг, полоснул его по боку. Влад успел отпрянуть, но недостаточно проворно. Перед глазами вспыхнуло, по бедру потекло липкое и теплое, взор алым затянуло, но он моргнул, в себя приходя. Досадливо стало, что даже трех минут не продержался, еще сильнее — обидно, но не из-за ранения, а потому что снова оплошал: и себя погубил, и Кощея подвел в шаге от границ царства Навского.
Ноги подломились, однако, падая, Влад сумел ткнуть мечом не глядя. Будто змеиный клубок разворошил — тотчас же разлилось по болоту шипение, от которого кровь в жилах застыла.
В образовавшейся затем тишине раздался спокойный ровный голос, полный ледяной ярости:
— Мне хотелось бы знать, что здесь происходит.
Кощей сидел на кочке и, презрительно морщась, стряхивал с рукава ряску.
— Какого лешего вы оба здесь творите?! — Кощей был разозлен и совсем чуть обеспокоен.
Владу почудилась тревога в глубине стальных глаз, но запретил себе о ней думать — очень уж не хотел обманываться. С трудом поднялся, опираясь на меч, и, прихрамывая, побрел к Кощею. Соперника он больше не опасался: вряд ли тот решился бы продолжить поединок или ударить в спину при таком свидетеле. В какой-то момент под руку поднырнуло упругое и темное. Влад, моргнув, с удивлением воззрился на Кощеева жеребца — тот лишь оскалился.
Хозяин болота молчал и безотрывно смотрел на Кощея. Тот, в свою очередь, обжигал его взглядом. Губы не двигались ни у одного, ни у другого, но впечатление бесшумного разговора не ослабевало. В конце концов витязь первым моргнул и отвернулся, разрывая мысленный разговор. Кощей и в этот раз не проронил ни слова, как молчал все время, что Конь Болотный шел восвояси, пока туман не скрыл его полностью.
— Серьезно ранен?
— Царапина, —
— Цветок кувшинки видишь? Сорви и мне преподнеси.
Влад поискал взглядом. Кувшинок было много, причем разноцветных. Здесь цвели и желтые, и нежно-розовые, и голубоватые. Выбрал он жемчужно-серую, она единственная такая выросла.
Кощей, ухмыляясь, принял цветок и зашептал над ним, хитро поглядывая на Влада, а затем махнул кувшинкой.
— Ай!
— Терпи, ворон, орланом будешь, — усмехнулся Кощей.
— Никогда не питал симпатий к этим пестрым курам, — процедил Влад сквозь зубы. Уж больно студеной оказалась роса из цветка. Впрочем, кровотечение быстро унялось, да и слабость исчезла, голова не кружилась больше.
Конь вывернулся из-под руки и подошел к Кощею. Тот запустил пальцы в шелковистую гриву, начал вставать. Влад перестал смотреть дурнем, подхватил под локоть с другой стороны, помог подняться, а затем и залезть в седло; напоследок получил задумчивый взгляд.
— Садись позади меня, — приказал Кощей. — Хватит тебе болотную жижу месить.
Влад не стал перечить, поглядел на коня — все же тот сказал, что больше не потерпит его на своей спине. Тот фыркнул и спорить тоже не решился. Так и поехали. И никто не встречался им более на пути, не говоря уж о том, чтобы задерживать или пытаться погубить.
Вечера не наступило, как въехали вначале в Навь, а потом и в Кощеев замок, а там пришлось Владу самому распоряжаться. Кощей хмурился и молчал, ничего не говорил против, пока Влад со слугами незримыми и зримыми общий язык находил, некоторых видеть учился, а кого-то просто поминал. Собственно, выхода иного у Влада не существовало: или сам делай, или научись приказывать.
— Я правильно понял, что тебя за хозяина приняли? — поинтересовался Кощей, когда Влад, постучавшись, вошел к нему в опочивальню. За ним, плавно покачиваясь в воздухе, плыл золотой поднос с различными яствами.
Вопрос показался язвительным, Влад же еще и упрек в нем услышал. Вроде как пришел незваный да непрошеный и в чужом доме распоряжается.
— Хозяин здесь один, — ответил он будто бы спокойно. — Это ты, Кощей, и никто иной.
Тому, однако, ответ пришелся не по нраву.
— Коли ты со мной не как смерд, прислужник или раб, то и владеешь всем в равной же степени, — проронил Кощей.
— Как так… — опешил Влад. У людей иные порядки были в ходу.
— Птица не может быть в услужении, ворон не должен быть и нахлебником, — словно обращаясь к самому себе, а вовсе не к Владу, заметил Кощей. — Учить я тебя пока не брался и еще подумаю, стоит ли. Живи покуда. Места много.
Щекам и ушам тотчас жарко стало. Влад с шумом выдохнул и в упор уставился на Кощея — глаза в глаза.
— Ты зачем меня обидеть пытаешься, царь Навский? — хотел спокойно спросить, со всем положенным по рождению и положению достоинством, но голос предательски дрогнул, а затем и сорвался.