Сказ про Иванушку-дурачка. Закомурища тридцать третья
Шрифт:
Кроме того, у дедушки с Иванушкой в руках, причем почему-то в левых, очутились длинные тонкие трости из желтого бамбука. А еще Шерлок Холмс и доктор Ватсон были мокрые с ног до головы, будто на детективов вылили по ведру какой-то жидкости. Причем оба джентльмена источали нестерпимый запах одеколона «Шипр», ик, ик.
– А що, дохтур Ватсон, хороша ль у меня крылатка, ик, ик? – спрашивает тутуща дедушка Шерлок Холмс у Ивана свет-Ватсона.
Иван свет-Ватсон глубоко озадумался да и вопрошает у своего Внутреннего Голосоватсона громогласновато:
– А що, Гошка,
– Хороша-то она хороша, а летать все равно не летает, хоча и с крыльями! – вдумчивовато, понимаешь, ответствует шепотом Внутренний Голосоватсон Ивану, воображаешь, свет-Ватсону.
Свет-Ватсон, понимаешь, глубоко озадумался, он, свет, подумал-подумал да и орет дедушке Шерлоку Холмсу:
– Хороша-то она хороша, а летать все равно не летает, хоча и с крыльями!
– Как не летает! Летает, толькя не высоко, ёшкин кот! – зашипел дед, гордо глянул на Ивана, выпятил грудь и хлестко щелкнул пальцами. – Гляди!
Крылатка ну тут же замахала пелериной, как крылышками, и дедушка оторвался от земли и завис в воздухе на высоте одного метра, точь-в-точь мотылек. Дедушкина вша глянула мрачно и тут же обомомлела, однозначно! От страха чуть было не околела, понимаешь! Впрочем, не будем больше о мрачном...
– Ах, ну шо за превосходная крылатка! – восхитился свет-Ватсон. – Эк мотыляет, понимаешь, крылатенькая!
– Вах, вах, вах, вах! – пропищал дед. – Ух, а как именно, понимаешь, мотыляет, а, Ватсон, мой свет?
– Ах, ах, как баско* таково!
– Вах, вах, вах, вах! – пропищал старец, рубя воздух тросточкой, будто точеной девичьей косточкой. – Я могу ешто* вот так! И вот так, и вот так, мой свет! Вжик, вжик!
– Ну ты, дед, ващще! Куд-куд-кудах, ха-ха-ха-ха! – рассмеялась изба. – Не смеши! Коль не умеешь высоко летать – ващще не летай! Бери пример с меня! Однозначно, понимаешь!
Дедушка обиделся, но не прекратил мотылять, а, громко матерясь, принялся грымать*:
– Ивашка! Друже свет-Ватсон!
– Шо?
– Шо, шо! Стало быть, решено, ёшкин кот: нонечка мы с тобой вылитые детективы за работой! Ну-с, значит, теперетька надо переодеться в рабочие халаты! – провозгласил дедушка и звучно щелкнул пальцами.
И в ту же секунду на старчушке и Иванушке, воображаешь, вместо плаща и пальто появились однотонные халаты: на старчушке – рабочий мужской синий по ГОСТ 12.4.132-83, на Иванушке – медицинский белый по ГОСТ 25194-82 с медицинским колпаком по ГОСТ 23134-78. Но шляпа охотника за оленями на дедушке осталась и желтая бамбуковая тросточка в левой руке тоежь*. Зато у Ивана в левой руке вместо желтой тонкой трости неожиданно оказалась толстущая красная клизма – жупел капитализма, но Иван немедленно переложил эвто резиновое сокровище в правую руку. При сем Шерлок Холмс и доктор Ватсон оказались мокрыми с ног до головы, будто на детективов вылили по ведру какой-то жидкости. Причем оба джентльмена источали нестерпимый запах «Тройного одеколона», ик, ик.
А ешто в ту же самую секунду дед, понимаешь, прекратил мотылять да – бабах! – страшно грохнулся об землю: доигрался, значит, летун, однозначно! С земли
– Ик, ик! И-о-а-а-а!.. Н... Н... Иоанн, а Иоанн, ёшкин кот! – вжик, вжик!
– Шо, ёшкина кошка? – спросил Иоанн, улыбаясь во весь рот и заслоняясь огненно-красной клизмой – жупелом капитализма.
– Шо, шо! Ну вот! – удовлетворенно произнес, понимаешь, преображенный Ващще Премудрый, глядя на преображенного Ивашку. – К детективной работе готовы! Хорошо б к нам какой-нибудь клиент заявился!
– Ага-сь! – радостно отозвался Ивась.
– Ну толды пусть, – в нетерпении закричал дедушка, – немедленно появится клиент, вылитый конфидент! А ощо лучше – клиентка, вылитая конфидентка, ик, ик! – и смачно щелкнул пальцами.
И в ту же наносекунду ворота некрашеного забора из похрустов с грохотом отворились и во двор швидко вбежала деушка в очень хорошо знакомых нам сапогах – скороходах и в форме автоинспектора в обтяжку, с черным рюкзаком за спиной, а ешто в огромадной фуражке – аэродроме. Эвта дивца была Арина Заботница, Защитница и Работница, и она была превосходно надушена духами «Красная Москва». А перед собою на вытянутой руке дивца держала трясущегося от страха зайца – беляка, сильно косившего глазами и пронзительно, понимаешь, оравшего:
– Ёклмн! Опрст! Дедуся! Ивашка! Спасайте, понимаете, своего за... за... зайчишку, ик, ик! Вы меня не узнаете? Этто я, ваш чудный за... за... зайчишка, отпущенный вами на все четыре стороны!
Попригляделись дедуся с Ивашкой к трусишке – а этто, оказывается, их за... за... зайчишка, ик, ик! Вот те раз!
– Ёшкин кот! За... за... за... зайка! – пронзительно за... закричал старичишка. – Ка... ка... ка... ка!..
– Ка... ка... какой казусиш... ка... ка... ка!.. – презрительно прошептал парниш... ка... ка... ка и погрозил красной клизмой – жупелом капитализма за... за... зайчишке-трусишке.
– Ёклмн! Опрст!
– Ваш зайчишка? – застенчиво улыбнувшись, спросила гостья низким грудным голосом.
– Наш! Наш зайчишка! – пронзительно вскричал старичишка. – М-м-м, чмок, чмок!
– Не наш зайчишка! – презрительно прошептал Ивашка и погрозил клизмой – жупелом капитализма трясущемуся бедняжке, плутишке. – У-у-у! Тьфу, тьфу!
– Ваш, ваш! Ёклмн! Опрст!
– Где ты его поймала, нашенского зайчишку? – пронзительно вскричал старичишка.
– Зачем ты его поймала, не нашенского зайчишку? – презрительно прошептал Ивашка и погрозил клизмой – жупелом капитализма трясущемуся бедняжке, плутишке.
– А он мне навстречу попался! Наскочил на меня, чуть не растоптал! Он так резво, так резво бежал – скок-поскок, я подумала, что он от хозяев удрал! Я его на скоку-поскоку остановила и к вам притащила, хоть он и упирался изо всех сил и страшно ругался, зоил! У-у-у, негодный зоил, не захотел уступить мне как деушке дорогу и чуть ДТП не совершил!
– Ёклмн! Опрст! Ей-богу, этто с твоей стороны стоял знак «Уступи дорогу»!
– Вот я и говорю: был бы воспитан, уступил бы мне как деушке, а не по знаку!