Сказ Про Иванушку-Дурачка. Закомуришка тридцатая
Шрифт:
– Кто, тридцать семь?
– Да-с, тридцать семь, тридцатисемизначно!
– И шо они там утверждают?
– Шо не тридцать семь!
– Шо, не тридцать семь?
– Не тридцать семь, тридцатисемизначно!
– А скильки же?
– Вот я тебя и спрашиваю: а скильки же?
– Ну, тридцать шесть, ёшкина кошка!
– Точно?
– Точно! Тридцатишестизначно!
– Не-е-е, не точно! – убедительно закричали мои прочие братишечки, все как один – с приставленными ладошечками к ушечкам.
–
– Шо, пан атаман?
– А они утверждают, шо всё равно не точно!
– Не точно, не точно! – убедительно закричали мои прочие братищи, все как один – с приставленными ладошищами к ушищам.
– Вот видишь, братан! Сдается мне, Иоанн, шо ты просто дурачишься!
– Никак нет!
– Никак да!
– Никогда! Сдается мне, пан атаман, шо ты просто артачишься!
– Врешь!
– А вот и не вру, ёшкина кошка!
– Врет, врет!
– Вот видишь, Иван, шо народ о тебе говорит! Ты меня дуришь!
– А вот и не дурю, ёшкина кошка!
– Дурит, дурит! – убедительно закричали мои прочие браташки с приставленными ладошками к ушкам. – Бесконечнозначно!
– Вот видишь, Иван, шо народ о тебе говорит! Ты мне дуром говоришь!
– Я те не дуром говорю, ёшкина кошка!
– Не дурачься, Иван, и так неумен!
– Кто, я неумен?
– Да, ты! Можно сказать, глуп!
– Сам, можно сказать, глуп!
– Иван, отчего ты так глуп?
– У нас вода такая.
– Какая глупость! – гневно закричали мои прочие братушки, шевеля ушками и маша ладошками, приставленными к ушкам. – Ах, нет, не так! Какая, понимаешь, дурость! Бесконечнозначно!
– За глупость Бог простит, а за дурость бьют! – веско изрек мой старший братан, атаман.
– Ура-а-а! – радостно закричали мои прочие братовья и разбились на пары для кулачных поединков. – Кого Бог простит, того и простит, а ты не прощай! Так що бей своих – чужие будут бояться!
– Ура! Разобью тебе морду и рыло, да скажу, що так и было!
– Ура! Давай разверстаемся: бери мою голову, да подай свою!
– Ура! Ни шиша не бойсь: небось пронесет!
– Ура! По башке не бей, загвоздишь память!
– Почему?
– Не угадаешь, где упадешь, где встанешь!
– Свались только с ног, а за тычками дело не станет!
– Врешь, лежачего не бьют! Хнык, хнык!
– Не плачь, битый, плачь небитый!
– Почему?
– За одного битого двух небитых дают, трождызначно!
– А-а-а!
– Ага-а-а! Хочешь, вдарю?
– Мочно! Но с одним условием: где наболело, там не тронь!
– Ура! Пальцем тебя не трону! Получ-чай!
– Ай!
– Эй, зачем ты его так? Ты же обещал!
– Неправда! Я его и пальцем не тронул, а токмо коленом под зад!
– А-а-а! Это другое дело!
– А-а-а-а-а! Все равно
– Ничего, небось до свадьбы заживет!
– Ура! Постоим за своих! Знай наших!
– Ура! Драка побои любит!
– Чьто за шум, а драки нет?
– А шо?
– Ой! Не хватай меня за волоса!
– А шо?
– За волоса да под небеса!
– Ну и шо?
– Ой, волоса мои, волоса!
– А шо?
– Наши рвутся, так волоса в руках остаются!
– Ну и шо?
– На разъем с волосами не суйся!
– Почему?
– Оттаскают, понимаешь!
– Ой! Испекли пирог во весь бок!
– Ну и шо?
– Да нишо! Засохнет, как на собаке!
– Горит, горит!
– Ура! Где горит?
– Ладонь горит – кого-нибудь бить!
– Да ты шо?
– А шо?
– В самом деле горит?
– Да! Кто кого смог, тот того и с ног!
– Вот это верно! И в рог!
– Ага! Кто кого смога, тот того и в рога!
– Ага! Ай! Ой!
– Вот тебе и ага!
– Ага! Ой!
– Ой, ни фига не бойсь: небось пронесет!
Одначе не бывает ни радости вечной, ни печали бесконечной. Поисточился запас матерной брани, поисточился и отчаянный задер*. Зато, откуда ни возьмись, откуда-то взялась жажда. Братыши запищали:
– Ну, полно браниться, пора бы напиться!
– Шо?
– Не вечно ж браниться, пора бы напиться!
– Шо?
– Ну да, полно драться, давай надираться!
– Шо?
– Не вечно ж драться, давай надираться!
– Шо?
– Ах, ох! Тот бит, энтот бит, и вон те тожде, понимаешь, биты!
– Шо?
– Ничего, за одного битого двух небитых дают! Однозначно!
– Шо?
– Не побив коллектива, не пить и пива!*
– Шо?
– Ну, объявляю вечный мир – до первой драки! – веско изрек мой старший братан, атаман.
– Шо, пан атаман?
– Ура! Ура! Ура!
– Ergo bibamus!* – ощо* более веско изрек мой старший братан, атаман, бывший семинарист.
– Шо, панус атаманус?
– Ну, полно ум копить, пора пиво пить! Давайте ретиво пить пиво! – закричало большинство коллектива.
– Шо, братва?
Ну, тутоцка братцы в кабаке испробовали квасца да выпробовали медца да пивца. Допробовались, аж охмелели, и зело опробовали* медца да пивца, но никоим образом не квасца. А мне захотелось испробовать ружьеца, дабы опробовать его алибо* шиш. Выскочил я во двор да запасся клочками газет из сортира. Парень я дюже запасливый, даже дюжо основательный: основательно запасся – все карманы штанов набил и ощо под штаны сунул да в штанины, ёшкина кошка, а ощо под бескозырку, за спину, за пазуху и в рукава впихнул немало! Утеплился так, що таперича никакой мороз мне не страшен, четыреждызначно!