Сказание о ночном цветке
Шрифт:
К костру ближе всех стоял мужчина с длинной бородой и черным, изодранным одеянием. В одной из жилистых рук он держал факел.
— Уничтожим нечисть, покончим с ними, избавив Англию от ведьм! — крикнул он, высоко подняв факел над головой. Толпа стала хором кричать, поднимая кулаки вверх:
— Сжечь, сжечь, сжечь!
Мужчина поднес факел к сухой траве, которая тут же разгорелась ярким, обжигающим пламенем. Костер поднялся в небо испуская искры. Крик молодых девушек,
как казалось Бонфаеру, он не забудет никогда
Бонфаер почувствовал огромный прилив злости, и чуть приподнял руку вверх. Трава под ногами толпы загорелась, и все они стали кричать и бежать от костра как можно дальше. Принц был настолько удивлен отвратительностью людей, что не мог поступить иначе. Махнув другой рукой, он пожег дома, находящиеся рядом. Солома на них мигом воспламенилась и воздух наполнился запахом гари и адским жаром, смешанным с людскими криками…
***
Темнота окружала его уже очень долгое время. Запах сырости и плесени стал привычным. Единственный огонек, который был в этом месте, это маленькая щелочка в старой, деревянной двери. Именно через неё несколько веков юноша, в чьем сердце горело пламя, наблюдал за миром. Ну, ещё через тяжелую, железную маску, закрывающую его лицо. Он не мог даже пройтись. Лишь встать на колени, и немного приблизиться к свету. Руки были окованы железными наручниками, полностью закрывавшие кисти, которые были настолько тяжелые, что юноша почти всегда держал их у земли. Звук цепей стал для выросшего мальчика мелодией, напоминавшей, где он, и кто он есть.
Как говорили люди, он монстр, чудовище, которое должно было погибнуть при рождении. Но Бонфаер все же помнил, частично, кем он был на самом деле. Был, когда-то. Он не знал, какой сейчас год, неделя, время суток. Совершенно ничего, что могло бы быть связано с внешним миром. Лишь иногда он слышал шепот и иногда под дверь кидали черствый кусок хлеба и маленькую миску с водой.
Юноша уже давно потерял веру в то, что за ним кто-то вернется, веру в то, что его найдут. Ему казалось, что его брат даже рад, что избавился теперь от него… В такие моменты горячие слезы обжигали лицо, оставляя раны.
После огромного пожара, из-за которого сгорела вся деревня, а остался жив только один мальчик, его перевезли в далекий городок, названия которого он давно забыл. В этом месте он стал жить в приюте, первое время как обычный ребенок. Но потом его заковали в цепи и спрятали в грязный, прогнивший подвал, словно он был какой-то ошибкой природы, которую нужно скрыть ото всех. Конечно, он был счастлив, что хотя бы жив, но то, как он живет сейчас, можно назвать лишь жалким существованием…
***
Молодая девушка трясущейся рукой стала открывать деревянную дверь, быстро говоря:
— Надеюсь, вы сможете помочь ему… Даже не представляю, сколько мучений испытала эта душа… — её голос дрожал вместе с руками и она уронила ключ, пока убирала его в карман.
Молодой парень с аккуратно зачесанными, темными волосами не удосужился ответить девушке. Убрав руки за спину, он чувствовал, как его сердце бьется быстрей и быстрей. Дверь открылась.
На полу сидел молодой парень, чуть старше подростка. Он
Обсидиан почувствовал, как слезы подступают к его глазам, но старался сдержать себя.
Бонфаер наблюдал за ним внимательно, словно не узнавая. Встав перед братом на колени, молодой парень, одетый в черный плащ положил свои руки ему на плечи и сказал:
— Я нашел тебя… — по его лицу прошлась слабая улыбка. — Пошли домой…
***
Красноволосый юноша всю дорогу потирал руки, уже давно забыв ощущение прикосновений. Придя в большой особняк, он резко развернулся и посмотрел со злобой на брата:
— Ты… Я ждал, столько лет ждал тебя! — Бонфаер взял в руку одну из ваз и кинул её в стену. Осколки разлетелись по полу. Он не мог поверить в то, что сейчас рядом с ним его маленький брат. — Я думал, что ты забыл про меня. Но нет, ты прятался в этом месте сколько лет? Пятьсот? Семьсот?
— Нет, Бонфаер, я искал тебя повсюду… — Обсидиан был немного встревожен тем, как говорил Бонфаер. Земля изменила его.
— Искал? — Он чувствовал, как ком в горле мешал ему говорить. — Ты хоть представляешь, что со мной было? А?! — он быстро дышал. Бонфаер подошёл к столику у зеркала, и одним движением руки уронил его и все хрустальные статуэтки, стоящие на нем. Обсидиан лишь молча за этим наблюдал. А потом красноволосый поднял руку, горящую пламенем. — Ты даже представить себе не можешь, что они делали со мной…
Обсидиан стал медленно отступать назад, говоря спокойным голосом. Но внутри себя он чувствовал страх за то, кем стал его брат:
— Да брат, ты прав. Я даже боюсь думать о том, что происходило с тобой… Но, — он замялся, — Я сожалению, что это все тогда произошло, но теперь я нашел тебя и мы можем вернуться на Сириус…
Бонфаер взревел, его глаза загорелись огнем. Все предметы во круг стали сотрясаться:
— Вот просто так?! — он был безумно зол на своего брата, — А может, с тобой стоит сделать тоже самое, что было со мной?! Меня сжигали, бросались в меня камнями, когда я был ещё ребёнком! Они сковали меня цепями и бросили в подвал, морили голодом и ждали, пока я умру! — он махал руками, извергая из них пламя. Огненные шары попадали в разные части дома, которые тут же взрывались. Вокруг был слышен стук бьющихся стёкол. — Всё, всё это время я слышал лишь то, что я монстр, дьявол, и урод! Ах, да, как же я глуп, ведь ты сидел, страдал… Жалкий трус! А ведь это всё из-за тебя… Это ты тогда произнёс не правильно слова! О-о-о, да, я и об этом знаю! — Огненный принц стоял, а сзади него дом горел и он, словно дьявол из ада, расставил руки в сторону и медленно стал идти на своего брата, будто безумный, — Если бы не ты, я бы не сидел в темнице несколько веков, словно какой-то мусор! Если бы не ты, я бы не видел того, как эти люди заживо сжигали других людей, словно какие-то животные! — он остановился взглянув в осколок зеркала, — Я бы не чувствовал то, что я действительно тот самый монстр! — по его глазам начали течь горящие слезы. — А ты… Ты сидел там, на Сириусе, наверное, весь исстрадался. А знаешь, ты будешь таким же отвратительным королем, как и наш отец!