Сказание о Юэ Фэе. Том 2
Шрифт:
— Я бродячий дух! Зачем ты меня позвала? Говори же скорее, говори!
Дрожа от страха, госпожа Юэ произнесла:
— Всемогущий дух, ответь мне, что сталось с моим мужем, сыном и Чжан Сяном? Больше месяца от них нет вестей.
— Ничего не случилось. Скоро увидишь кровь!
— Вчера мне приснилось, будто мой муж держит в одной руке мандаринскую утку, а в другой — селезня, — продолжала госпожа Юэ. — К добру это или к несчастью?
— Это означает разрыв супружеских уз! — отвечала колдунья.
Барышня Инь-пин тоже опустилась на колени и спросила:
— А мне приснилось, будто мой старший брат и полководец Чжан Сян вернулись домой и принесли по бревну.
— Вспомни иероглиф
Колдунья покачнулась и повалилась на пол.
То, в чем правда скрыта и ложь, Призадумавшись, — уразумей! Кто святой, кто демон — узнаешь, Но трудней распознать людей.Если вы не знаете, что произошло в дальнейшем, то прочтите следующую главу.
Глава шестьдесят первая
Юэ Лай в Ханьцзячжуане встречает верного друга. Ню Тун в Цибаочжэне громит винную лавку
Осенняя луна, весенний ветер — Уходит все, и люди с ними вместе. Мы, кажется, внезапно поседели, А ведь вчера лишь молодыми были! Но где они, служители закона? И где теперь мужи высокой чести? Увы! Герои, лучшие из лучших, Давно уже погребены в могиле… Я за вином в своей печальной песне Скорбь изливаю и глотаю слезы, А в голове всплывают дни веселья — Как позабыть об удальстве вчерашнем? …Пыль красная клубится и клубится — И ни коней не видно, ни повозок, И вот один я коротаю время И, пьяный, сплю, пустую бросив чашу.Итак, старуха Ван повалилась на пол и какое-то время лежала недвижима. Потом поднялась и сказала госпоже Юэ:
— Я видела духа в золотом шлеме и золотых латах, с железной плетью в руке. Он толкнул меня, и я потеряла сознание. Прихожу в себя, а дух скрылся.
Госпожа Юэ рассказала старухе все, что она говорила в забытьи.
— Успокойтесь! — сказала Ван. — Счастливым покровительствует Небо. Неподалеку от меня живет святой провидец, он очень хорошо гадает. Приходите завтра к нему — он знает, какой надо дать обет, чтобы с юаньшуаем не случилось несчастья.
Госпожа Юэ дала колдунье пять цяней серебра, та поблагодарила ее и ушла, а женщины долго еще раздумывали над словами старухи и терзались сомнениями. Вдруг со двора донеслись голоса — это пришли Юэ Лэй, Юэ Тин, Юэ Линь и Юэ Чжэнь с сыновьями Юэ Юня — Юэ Шэнем и Юэ Фу.
— Матушка, сегодня праздник Фонарей [44] — почему у нас не развешаны фонарики? — спросил Юэ Чжэнь. — Вечером вы с тетушкой и сестрой полюбовались бы их сиянием.
— Дитя, ты еще ничего не понимаешь, —
44
Праздник Фонарей отмечается в первый день нового года.
— Не беспокойтесь, матушка! — сказал Юэ Лэй, второй сын госпожи Юэ. — Я завтра пойду в Линьань и принесу письмо от отца.
— Куда тебе идти? Ты еще мал! — покачала головой госпожа Юэ.
Пока мать беседовала с детьми, пришел Юэ Ань:
— Госпожа, пришел какой-то даос, просит разрешения вас повидать. Говорит, по очень важному и секретному делу. Я ему сказал, чтобы он уходил, а он и слушать меня не хочет.
Госпожу Юэ охватили сомнения, и она послала сына посмотреть на даоса. Юэ Лэй вышел за ворота и спросил:
— Зачем вы пришли, наставник?
Даос молча прошел мимо юноши в ворота. Юэ Лэю пришлось последовать за ним. Вошли в гостиную. Даос приветствовал Юэ Лэя и спросил:
— Позвольте спросить, кем вы будете?
— Я второй сын юаньшуая Юэ Фэя.
— Тогда я могу говорить с вами открыто, — сказал даос. — Я — Чжоу Сань-вэй, бывший чиновник из храма Правосудия. Цинь Гуй замыслил погубить вашего отца и поручил мне его допрашивать. Но я оставил должность и бежал из столицы. Потом я слышал, что его пытали злодеи Вань Сы-во и Ло Жу-цзи. Они хотели, чтобы юаньшуай признался, будто бы он замышлял мятеж. Но ваш отец не стал лгать! И еще говорят, будто какой-то Чжан Бао пришел навестить его в тюрьме, и там покончил с собой — разбил голову о каменную стену.
Женщины стояли за ширмой и слышали разговор даоса с юношей. Сердца их сжались от боли. А когда Чжоу Сань-вэй сказал: «Двадцать девятого числа двенадцатого месяца юаньшуая и двух его сыновей задушили в Беседке ветра и волн», — они не выдержали и разразились горестными рыданиями: эти слова прозвучали для них как раскаты грома.
— Не плачьте! — утешал их Чжоу Сань-вэй. — Я пришел не для того, чтобы сообщить вам горькую весть, — надо спасать жизнь потомков юаньшуая! Собирайтесь и уходите из здешних мест. Скоро сюда прибудет императорский посланец, чтобы взять под стражу вашу семью. Смотрите, не попадитесь в сеть себе на погибель! А теперь простите, я ухожу.
Женщины бросились за ним следом:
— Подождите, благодетель! Дайте нам поблагодарить вас!
Госпожа Юэ с детьми опустились на колени и низко поклонились даосу. Чжоу Сань-вэй тоже опустился на колени, ответил на их поклоны и сказал:
— Не медлите, госпожа! Велите сыновьям сейчас же уходить, иначе могут оборваться жертвоприношения предкам рода Юэ! Прощайте, больше мне нельзя задерживаться ни на минуту!
Мальчики проводили даоса до ворот и, горько плача, вернулись в дом.
Госпожа Юэ приказала невестке сжечь счета, расписки и другие бумаги, потом собрала слуг и сказала им:
— Нашего господина больше нет в живых, а вы не принадлежите к роду Юэ — так зачем вам понапрасну страдать? Забирайте свои семьи и уходите, куда кто хочет!
Сказала и снова заплакала. Женщины и дети тоже вытирали слезы. От рыданий, казалось, содрогается само небо!
Старые слуги Юэ Ань, Юэ Чэн, Юэ Дин и Юэ Бао заявили:
— Мы никуда не уйдем! Если госпожу, барышню и молодых господ повезут в столицу, мы будем их сопровождать.