Сказание о Юэ Фэе. Том 2
Шрифт:
Госпожа Ван прочитала листок, взяла из очага погасший уголек и написала на золе: «Связать тигра легко, а заставить служить — трудно».
Цинь Гуй кивнул головой.
— Верные слова, — сказал он и стер написанное.
— Господин, Вань Сы-во прислал вам апельсины, — доложил слуга.
— Вы знаете, на что можно употребить эти апельсины? — спросила Цинь Гуя жена, когда он принял подарок.
— Как на что? На закуску к вину! — ответил Цинь Гуй. — Пусть служанки нарежут их дольками и подадут к столу.
— Не стоит без толку портить чудесные плоды, — возразила жена. — Ведь это палачи, которые должны
— Апельсины есть апельсины. При чем тут палачи? — не понял Цинь Гуй.
— А вот при чем: напишите приказ о казни Юэ Фэя и положите его внутрь апельсина, из которого вынута мякоть. Потом отошлите этот апельсин смотрителю тюрьмы, и пусть он покончит с Юэ Фэем и его сыновьями в Беседке ветра и волн.
Цинь Гуй послушался жену и отослал приказ в пустом апельсине.
Правильно говорится:
И связанный опасен тигр, Пока он жив и полон сил. Но выход женщина нашла — Героя участь решена! Смертельным ядом начинен Коварный желтый апельсин, Остался в тайне разговор Вблизи восточного окна.А теперь расскажем о Юэ Фэе. В последнее время ему не позволяли видеться с сыном. Юэ Юня и Чжан Сяна теперь держали в отдельной камере. В канун Нового года тюремный смотритель Ни Вань отнес арестованным вина и закусок.
— Вы тоже можете принести жертвы, — сказал он Юэ Фэю, расставляя на столе угощения.
— Очень обязан вам за вашу заботу, — поблагодарил Юэ Фэй и присел к столу.
Указав на почетное место, он сказал Ни Ваню:
— Садитесь и вы, мой благодетель.
— Да разве я посмею! — воскликнул смущенный смотритель.
— Садитесь, зачем скромничать! — настаивал Юэ Фэй.
Однако Ни Вань решительно отказался занять почетное место и сел в сторонке. Выпили вина, и Юэ Фэй сказал:
— Не стесняйтесь, благодетель, чувствуйте себя свободно. Я знаю, ваша семья сегодня тоже празднует Новый год, и если вам надо уйти, скажите — я не стану вас задерживать. Нехорошо заставлять вашу супругу беспокоиться.
— Не упоминайте об этом! Если великого человека несправедливо обижают, так что уж считаться с такими маленькими людьми, как мы с женой! Давайте выпьем еще по кубку!
— С удовольствием! — согласился Юэ Фэй и вдруг насторожился: — Что это за шум во дворе?
Ни Вань выглянул наружу:
— Дождь пошел.
— В самом деле, дождь! — Юэ Фэй был поражен.
— Не только дождь, но и снег. Дождь со снегом под Новый год — счастливая примета для государства. Чему вы удивляетесь?
— Я вам объясню. По пути в столицу я проезжал через горы Цзиньшань и навестил наставника Дао-юэ. Он мне сказал, что в Линьани меня бросят в темницу, и поэтому уговаривал отказаться от должности, пока не поздно, и уйти в монахи. Но я не внял ему, потому что мой долг — до конца дней своих служить государству. Тогда он на прощание прочитал мне буддийскую гату, смысл которой я сразу не понял. Но сейчас, когда вы сказали, что пошел дождь, я вижу — его предсказание
— Что это за гата? Не можете ли ее повторить? — спросил Ни Вань.
— Могу. В первой половине гаты сказано:
Пока еще не настал Года последний день. Чтоб не заплакало небо — Надо предвидеть рок: Два небольших штриха Добавь к иероглифу «фэн», И догадайся — кто Смертельный яд приберег.Сегодня ведь двадцать девятое число двенадцатого месяца, то есть предпоследний день года. Идет дождь — или, образно говоря, «заплакало небо». И дальше, если к иероглифу «фэн» добавить два небольших штриха, то получится иероглиф «цинь»! Ясно, что смертельный яд приберег не кто иной, как Цинь Гуй. Эта часть предсказания уже сбылась. А вот следующие строки:
Будет пустой апельсин Ядом тем начинен, Связанного никто Тогда уже не спасет. Остерегайся плыть В пучину ветра и волн! Крепче держись за руль, Пока еще время ждет…Смысл их пока мне не совсем понятен, но скорее всего они тоже говорят о неизбежности моей гибели. Попрошу вас, дайте мне кисть и бумагу.
Ни Вань принес письменные принадлежности. Юэ Фэй написал письмо, запечатал и сказал смотрителю:
— Спрячьте, пожалуйста, а когда я умру, отвезите в Чжусяньчжэнь. Там в главном лагере у моих братьев Ши Цюаня и Ню Гао хранится печать юаньшуая. Если до них дойдет весть о моей гибели, они поднимут мятеж, а это даст кое-кому повод говорить, будто я тоже не был предан государю. Обязательно передайте письмо: это избавит государя от опасности и сохранит мое имя незапятнанным!
— Я вижу, что творится в нынешнем мире, — сказал Ни Вань. — От всего сердца желаю вам живым выйти из темницы. Ну, а если этого не случится, я тоже не стану цепляться за ничтожное жалованье, брошу проклятую должность и уеду на родину. Моя деревня как раз неподалеку от Чжусяньчжэня, и я заодно отвезу ваше письмо.
Они еще выпили вина и продолжали беседовать.
Неожиданно вошел стражник, наклонился к Ни Ваню и прошептал что-то ему на ухо. Ни Вань побледнел.
— Что вас так испугало? — участливо спросил Юэ Фэй.
Ни Вань знал, что обмануть Юэ Фэя ему не удастся, и, опустившись на колени, сказал:
— Прибыл императорский указ!
— Государь повелевает покончить со мной?
— Да, это указ о вашей казни! Только я не могу его выполнить!
— Нарушать государевы указы никто не имеет права! — строго сказал Юэ Фэй. — Боюсь только, как бы Юэ Юнь с Чжан Сяном не взбунтовались. Позовите их, я сам с ними поговорю.