Сказка для Беллы
Шрифт:
– Спасибо, – выдавила из себя Беллатрикс, – у меня очень болит голова, можно мне зелья?
– Милая, все болезни от нервов. И нет такого женского недомогания, которое бы не лечилось крепким мужским членом. Правда, Рабастан?
– Ты как всегда прав, братец, – младший Лестрейндж вальяжно раскинулся на диване в гостиной, куда молодоженов перенес портключ.
Небрежность в одежде была скорее намеренной, чем случайной. Расстегнутая мантия, развязанный галстук и видневшаяся полоска обнаженной кожи между расстегнутых пуговиц белой сорочки – это явно было частью плана. Но какую цель преследовал при этом Рабастан Беллатрикс понять
– Дорогой деверь, – ядовито сказала она, – вы бы хоть прикрылись, а то неприлично…
– Ах, дорогая Беллатрикс, – Рабастан, играя мускулами, стек с дивана, – я же все-таки у себя дома. И давай без церемоний, вскакивать каждый раз при твоем появлении я не собираюсь. Он шутовски раскланялся.
– Позер, – фыркнул Рудольфус, расстегивая парадную мантию и кидая ее на ближайшее кресло. – Ну что, отметим радостное событие в узком семейном кругу, пока молодая жена чистит перышки?
– Да, это никогда не помешает. На свадьбе кроме мерзкой шипучки выпить было нечего. Флип, проводи госпожу.
Появившийся домовик в чистой и старательно отутюженной наволочке поклонился и схватил Беллатрикс за руку. Через мгновение она уже оказалась в незнакомой спальне, где удушающе пахло лавандой и стояла полуразобранная постель. Домовик с громким хлопком исчез, оставляя молодую супругу разбираться со всем саму.
Она прошлась по комнате. Немного мрачная, но вполне современная – вынесла вердикт Беллатрикс. По крайней мере, вкус у мужа или его предков был. Строгая классика приятно грела душу и напоминала о родном доме. Одна дверь из спальни вела в гардеробную. Часть шкафов пустовала, другую часть занимала мужская одежда. Наверное, ее вещи еще не доставили.
Беллатрикс прошла в ванную комнату, которая по размеру не уступала спальне и почти половину ее занимала огромная ванна, установленная на когтистых лапах из меди. Гиппоргиф? Дракон? Грифон? На долю секунды Беллатрикс пожалела, что в школе не выбрала уход за магическими животными. Она умылась и долго стояла, бездумно глядя в большое зеркало.
Руди все еще не было. Наверное, пьянствовал с братом внизу. Она поискала в гардеробной хотя бы ночную рубашку мужа, но он, видимо, предпочитал обходиться без них. Домовик не отзывался, вряд ли хозяева со всеми предсвадебными хлопотами озаботились проведением ритуала, пришлось взять обычную мужскую сорочку – не спать же в платье. Беллатрикс приоткрыла окно, с улицы потянуло сыростью, и она поскорее нырнула под одеяло. Повозилась, устраиваясь и прислушиваясь к тому, что происходит в доме. До спальни не доносилось ни звука. Только квакали за окном лягушки, намекая на скорый дождь.
– Так-то ты ждешь дорогого мужа!
Беллатрикс рывком села в постели, разбуженная шумом. Рудольфус и Рабастан стояли, обнявшись, возле кровати.
– Ты пьян.
– Конечно, – Рудольфус и не думал отпираться. – У меня есть повод, правда, Басти?
– Ес-тес-твен-но, – по слогам произнес тот и взмахнул рукой.
Темное уродливое пятно на предплечье привлекло внимание Беллатрикс, и она проследила за ним глазами, силясь рассмотреть подробно.
– Это знак, которым одаривает наш господин особенно преданных слуг, – Рабастан плюхнулся рядом и сунул ей под нос руку с отвратительной татуировкой.
– Метка, – Рудольфус показал свое предплечье, на котором красовалось такое же сомнительное
– Басти? – Беллатрикс не хотела верить своей догадке и нервно крутила головой, переводя взгляд с одного брата на другого.
– Да я не против, что ты, – добродушно сказал тот, скидывая на пол одежду, – носи, если нравится. Но сейчас эта штуковина на тебе явно лишняя.
Беллатрикс попыталась вскочить, но попала в жесткий захват мужа.
– Куда ты собралась, милая?
– Вы пьяны, идите проспитесь! – взвизгнула Беллатрикс.
– Не стоит указывать мужчине в его доме, – тихо сказал Рудольфус и намотал на кулак ее волосы.
– Пусти! – Беллатрикс все еще не теряла надежду вырваться и даже разок удачно пнула ногой Рабастана.
– Сучка! – Рудольфус отвесил ей оплеуху, с другой стороны добавил Басти.
Она сопротивлялась отчаянно, но силы были неравны. Братья не собирались церемониться. Кто-то больно мял ее грудь, кто-то раздвигал ноги… Беллатрикс глотала злые слезы и клялась отомстить.
– Какая темпераментная кошечка, – промурлыкал Рабастан спустя вечность, поглаживая ее истерзанное тело. – Я, пожалуй, посватаюсь к сестрице.
– Мне кажется, это неплохая идея, – Руди зевнул и отодвинулся. – Если и младшая имеет такой же темперамент…
– Нет! – выкрикнула Беллатрикс и села, тут же упав со стоном обратно.
– Тебя не спрашивают, – холодно бросил Рудольфус. – И я запрещаю тебе рассказывать кому бы то ни было о семейной жизни. Поняла?
Она кивнула, как под гипнозом. Глаза, которые смотрели на нее сейчас, были глазами безжалостного убийцы.
– Хорошо, – он раздвинул губы в улыбке. – И не смей сводить следы нашей страсти, они чудесно смотрятся на твоей коже. Пойдем, Баст. Пусть наша девочка немного отдохнет. Прислать домовика, Белла?
Она заторможено кивнула: семейная жизнь оборачивалась непреходящим кошмаром.
***
Медовый месяц ей потом еще долго снился, заставляя просыпаться в холодном поту и нервно сжимать кулаки. Запертая в чужом негостеприимном доме, лишенная волшебной палочки и любой возможности связаться с родными, она держалась только на одном чувстве – ненависти. Беллатрикс ненавидела домовиков, которые выполняли распоряжения с оглядкой на хозяина, ненавидела мерзавца мужа, до трясучки не выносила Рабастана с его зализанными волосами и якобы участливой улыбочкой. Она вынужденно покорялась, терпела и, в то время как надругались над ее телом, в душе лелеяла планы мести. Любимая фантазия – Басти на вертеле, пропущенном через все его гнусное нутро, над костром – давала силы жить.
Единственное, чего она до одури боялась – беременность. Понести от кого-то из братьев казалось участью худшей, чем смерть. Увы, ни использовать контрацептивное заклятие, ни сварить абортивное зелье возможности у нее не было, они предусмотрели все. К тому же магический брак сильно ограничивал возможности, магия могла сильно наказать за попытку сознательно избавиться от плода. Руди, кажется, все же следил за тем, от кого должна была родить жена, Беллатрикс с ужасом ждала конца месяца.
Естественное женское недомогание вызвало слезы радости и волну облегчения. Она с трудом придала своему лицу скорбное выражение, но Рудольфус все понял и так криво улыбнулся, что Беллатрикс отшатнулась, непроизвольно прикрываясь локтем.