Сказка для Беллы

Marlu

– Скажи еще что влюбился! – фыркнула Беллатрикс, она не верила ни единому слову.

– А если и так? – он приблизил свое лицо вплотную, обдав ее скулу теплым дыханием.

– Ты опоздал, красавчик. Я замужем, а магический брак…

– Давно стал фикцией. Сама подумай, стал бы муженек делить тебя с братом, если бы думал, что получит откат.

– Как ты смеешь! – прошипела она и замахнулась, чтобы влепить пощечину.

Долохов с легкостью перехватил тонкое запястье, усмехнулся и, заломив ей обе руки за спину, властно поцеловал. Беллатрикс беспомощно

затрепыхалась, но силы были неравны, а крепко прижимающееся мужское тело ощущалось каждой клеточкой ее собственного… У нее закружилась голова. Сердце бешено стучало в горле, и если бы вдруг небо упало на землю, она бы этого не заметила.

– Белла, дорогая, где ты?

– Принесла же нелегкая, – Антонин нехотя отстранился и развернулся лицом к приближающемуся Рабастану.

– Тони? Что ты…

– Обливиэйт! Ты запнулся об угол ковра и упал.

Басти остановился, растерянно оглядываясь.

– И очень сильно ударился виском. – Долохов коротким ударом послал его в нокаут. – И на тебя упали тяжелые доспехи, – он несколько раз от души пнул лежащее тело окованным носком сапога.

– Ты лихо справляешься и без палочки, – Беллатрикс без сожаления смотрела на лежащего без сознания деверя. – Даже заклятие забвения, – она покачала головой.

– Этому умению я советовал бы обучиться и тебе. Не раз может спасти жизнь.

– Мне попадалось не слишком много книг по невербальным чарам, да и привлекать внимание, наверное, неразумно.

– Мы что-нибудь придумаем, – Антонин широко улыбнулся и приложил два пальца к виску. Жест показался смутно знакомым, но она так и не вспомнила, что бы это могло значить.

– Меня сейчас больше беспокоит Руди, он же наверняка почувствовал измену.

– Магические узы легко обойти. Именно поэтому в современном мире такой брак потерял свое значение. Им можно привязать или удержать лишь юное неопытное создание вроде тебя. Подумай сама, каким образом в вашей постели оказался Баст и как они развлекаются, оставаясь наедине. Когда созреешь, приходи, научу обходить запреты.

– Спасибо, – язвительно ответила она, – ты очень добр.

– Ты даже не представляешь, насколько.

Беллатрикс смотрела на удаляющуюся спину Долохова, обтянутую темно-серым хорошего сукна сюртуком, и отказывалась верить во все только что услышанное. Она никогда не была излишне импульсивной, несмотря на унаследованный горячий нрав.

По примеру Антонина перешагнув через лежащего Рабастана, и усилием воли подавив в себе желание наступить на самую дорогую часть его тела, она поплелась в свою комнату.

Как ни странно, ее не тревожили. Никто не требовал явиться на обед с гостями, в спальне не появлялись ни муж, ни Басти и вообще стояла такая тишина, будто во всем доме кроме нее никого не было.

– Гостям всего довольно? – поинтересовалась она у домовика.

– Да, госпожа, – нехотя ответило несносное создание.

– А где мой муж?

– Хозяин Рудольфус ухаживает за хозяином Рабастаном. Бедный, бедный хозяин Рабастан – он упал с лестницы и сейчас пьет костерост и очень, очень

страдает.

– Еще и с лестницы? – удивилась Беллатрикс. – Бедняга!

Неужели Долохов вернулся и скинул мерзавца с лестницы? Или он сам после полученного хука не удержался на ногах и свалился? Это было интересно, и она решила проведать страдальца. И уже возле самой двери спальни Рабастана, подняв руку, чтобы для приличия постучать, услышала характерный слабый стон, который обычно издавал Басти в постели. Что ж, Антонин Долохов оказался совершенно прав, и, резко развернувшись на каблуках, Беллатрикс отправилась разыскивать прозорливого гостя. Пожалуй, стоило воспользоваться предложением, пока оно в силе.

***

Почти полгода ей казалось, что Долохов сгустил краски, напугал и воспользовался доверием глупой девчонки. Вызовы лорда были почти деликатны – легкое жжение в метке воспринималось вежливым приглашением, собрания становились все многолюднее, обсуждения все горячей. Правда, женщин среди Упивающихся не прибавлялось: то ли другие дамы были умнее, то ли не находилось среди них достойных. В целом, на сборищах Беллатрикс скучала. Идеи лорда, повторяемые раз за разом, хоть и с небольшими вариациями, уже набили оскомину, но отказываться было нельзя – здесь она хотя бы ощущала себя важной персоной, а не бесправной наложницей. Руди немного притих, Рабастан рассыпался в любезностях, как будто удар по голове пробудил в нем память о правилах хорошего тона.

Долохов вызывал в ней противоречивые чувства. Каждый раз, видя его на собраниях или принимая у себя дома – он не имел своего угла в Англии и оставался погостить то тут, то там, – Беллатрикс злилась. Она бы воспылала праведным гневом, прокляла каким-нибудь хитрым родовым проклятием, если бы он хоть раз перешел черту. Кроме того памятного поцелуя над поверженным Басти у них так ничего и не было. Антонин был неизменно вежлив, слегка насмешлив и самую чуточку снисходителен к своей «юной ученице». Она искренне не понимала, зачем ему нужно это наставничество.

Он заставлял ее упорно работать над защитой разума: при кажущейся простоте его методика была многоплановой, хитро выстроенной тактикой.

– Запомни, Белла, когда ты в совершенстве овладеешь способностью не просто тасовать безобидные образы и пейзажи, накладывать их друг на друга и чередовать с определенной последовательностью, но и создавать ложные воспоминания, тогда никакое зелье истины не будет иметь над тобой власти.

– Я и так чувствую, как схожу с ума!

– Разделяй!

– Что разделяй?! – Беллатрикс выхватила палочку.

– Хочешь сбросить пар? Давай!

Короткий бой вымотал и вернул душевное равновесие. Она плюхнулась на пол, благо теперь носила удобные бриджи под практичной темной мантией – лорд одобрял лаконично одетых бойцов, а на мужа было откровенно наплевать. Антонин сел рядом.

– У тебя гадкий шампунь для волос, знаешь? – она поморщилась и отвернулась.

– Шампунь все тот же, покупаю в одном месте. И я бы на твоем месте задумался кое о чем другом.