Сказка для старших

Солохин Максим

Волшебник кивнул одобрительно.

— И хорошо. Значит, я чего-то не учитываю. Значит, ты еще не совсем перешел куда-то. И дело тут не во мне. Не только во мне.

— А в чем?

— А не знаю. Я же не Бог. Если бы я все знал, то зачем тогда жить? Это только Бог знает — как можно все знать, и все-таки жить. Это уже нечеловеческое. Нам не понять этого. Для нас интересно узнавать. Это — наша жизнь. Постепенно узнавать.

— А Бог как? Как можно все знать — и не скучать?

— Не знаю. Может, это мы тоже постепенно узнаем?

В

другом сне они сидели на крыше какого-то высотного здания, откуда открывался величественный вид на огромный Город.

— Суть не в том, чтобы сбежать из своей реальности, а в том, чтобы увидеть ее другими глазами. Это и значит «переселиться». Что толку в переходах? Это как грезы — они рассеялись, и будто не бывало.

Митька вроде бы понимал.

— А почему Вы тогда появились? — напомнил он Волшебнику вопрос из другого сна.

— Я появился потому, что у тебя была уверенность, что мир НА САМОМ ДЕЛЕ не такой, каким он тебе представляется. Что ты ищешь не другого мира, а своего собственного. Кстати, какой он, твой мир, который ты ищешь?

— Добрый, — сказал Митька, не задумываясь. — Там нет зла.

Волшебник кивнул.

— А что там делать?

Митька пожал плечами.

— Просто жить. Узнавать мир. Жизнь узнавать.

— А когда узнаешь?

— Мне кажется, никогда до конца не узнаешь.

— А приключения ты не любишь?

— Только если хорошо кончаются… если наверняка хорошо кончаются.

— Бывает туго, но в конце концов всегда хорошо. Так?

Митька кивнул. Хорошо бы.

— Вот так и устроен мир идеального белого мага. Хочешь туда?

— Конечно. А Вы можете меня туда провести?

— Суть в том, что ты уже там.

Митька вскочил и начал озираться по сторонам. Город, видно, спал. Был рассвет.

— Нет, ты не понял. Я говорю не про этот сон. Настоящий маг так видит тот мир, в котором родился. Мир своих родителей. Свой родной мир видит так: для него нет там зла, а есть только приключения, но они наверняка хорошо кончаются.

Это было снова непонятно для Митьки. Мир его родителей ведь и был тем, от чего он бежал. Митька сел.

— Родной мир? Так я ж от него бегу.

— Тебя сбивают с толку.

— Кто?

— Наши враги, бесы. Это они учат тебя бежать от реальности. Твой родной мир — совсем не такой, как тебе кажется. Если бы он и правда был таким — все, конец. Тут ничего не попишешь.

— Почему?

— Потому что вывалишься. Любой путешественник рано или поздно вываливается в мир своих родителей. Пока он жив, пока он в теле. Тело-то — от родителей. Окончательно потерять мир родителей — это и есть смерть. Смерть — принципиальная штука. Это окончательный переход. Пока ты жив, пока ты в теле — ты возвращаешься туда, где родился. В мир родителей. После смерти туда нет возврата. Путешествие без конца.

— Мне он не нравится, — пожаловался Митька. — Я там все равно умру. Заберите меня к себе.

— Пойми, пойми. Суть в том, что ты

уже там. Ты уже здесь, в моем мире. И родители твои, и вообще все. Тебя просто ввели в заблуждение.

Митька подумал и осторожно спросил:

— А почему в Вашем мире меня ввели в заблуждение? Как Вы допустили?

Вопрос был дурацкий. Но, общаясь с Волшебником, Митька постепенно убедился, что в разговоре с мудрецом главное — не бояться дурацких вопросов. В этом вся суть. На то он и мудрец. Вывалить на него — и пусть сам разбирается. Опыт, опыт подсказывал Митьке: чем глупее вопрос, тем мудрее будет ответ.

И Волшебник, конечно, ничуть не смутился, что Митька его обвиняет, а даже будто обрадовался. Но сказал несколько виновато:

— Прости Митька. Это приключение. Я люблю приключения. Главное приключение человека — это духовная война. Когда его дурят. А ты не давай себя обдурить. А если обдурили — не смущайся! На войне как на войне. Смысл в том, что ты встретился со мной, и теперь дело пойдет на поправку. Главное — верь, что все хорошо кончится. Нам, белым магам, все идет на пользу.

— А зачем нам вообще война?

— На пользу. Война — приключение. Но приключение серьезное. Если ты сохранишь веру в то, что оно наверняка хорошо кончится, то так и будет, и вера твоя укрепится.

— А если не сохранишь?

— Тогда окажется, что ты — черный маг.

Это звучало неприятно. Митька почесал затылок. Риск, понимаешь.

— А нельзя без приключений?…

— Не знаю, — сказал Волшебник. — Может быть, тут все дело в конституции? Помнишь — про камень, который нельзя поднять?

Третий сон был как будто в подвале того же высотного здания. Были какие-то дети. Похоже, беспризорники. Но они были поглощены разговором между собой и совсем не обращали внимания на Митьку и Волшебника. А может, имела место невидимость.

— Настоящих белых магов мало, — говорил Волшебник. — Зато они гораздо могущественнее. Стать одним из них очень трудно. А стать черным легко. Есть множество черных магов, которые искренне верят, что они — добрые волшебники. Они действительно стараются делать добро, помогать людям и животным. Мне нетрудно научить тебя творить чудеса и прочее. Но наша с тобой задача сложнее. Я должен попробовать обнаружить в тебе настоящего белого мага. Он где-то уже сидит в тебе, только пока трудно открыть.

— Вы уж постарайтесь, — попросил Митька.

— Постараюсь, — серьезно сказал Волшебник. — Но в худшем случае, уж не обессудь, выйдет из тебя добрый, но черный маг. Непросветленный. Черный, но добрый. Добрый, но черный. Таких много. Окружающие считают их добрыми волшебниками. А на самом деле они — черные маги.

— Не хочу, — сказал Митька.

— Я тоже не хочу. Но склонности такие у тебя — есть.

Теперь Митька карабкался по крутому голому склону. Волшебник, даром что старый на вид, ничуть не отставал.