Сказка Карлсон, который живёт на крыше, опять прилетел
Шрифт:
И они ели печеные яблоки, и сидели у огня, а сумерки все сгущались. «Как хорошо,
когда трещат поленья! — подумал Малыш. — Дни стали холодными. По всему видно,
что пришла осень».
— Я все собираюсь слетать в деревню и купить дров у какого-нибудь крестьянина.
Знаешь, какие скупые эти крестьяне, но, к счастью, они тоже иногда уходят пить
кофе, — сказал Карл сон.
Он встал и подбросил в огонь два больших березовых полена.
— Я люблю, чтобы
— нет, так я не играю. И, не стесняясь, скажу это крестьянину.
Когда камин прогорел, в комнате стало темно, и Карл сон зажег керосиновую лампу,
которая висела у самого потолка над верстаком. Она осветила теплым, живым
светом комнату и все те вещи, которые валялись на верстаке.
Малыш спросил, не могут ли они чем-нибудь обменяться, и Карл сон сказал, что он
готов.
— Но когда ты захочешь что-нибудь взять, ты должен сперва спросить у меня
разрешения. Иногда я буду говорить «да», а иногда — «нет»… Хотя чаще всего я буду
говорить «нет», потому что все это мое и я не хочу ни с чем расставаться, а то я не
играю.
И тогда Малыш начал спрашивать разрешения подряд на все вещи, которые лежали
на верстаке, а получил всего-навсего на старый разбитый будильник, который
Карлсон сам разобрал, а потом снова собрал. Но все равно игра эта была такой
интересной, что Малыш даже представить себе не мог ничего более увлекательного.
Но потом Карлсону это наскучило, и он предложил по столярничать.
— Это самое веселое на свете занятие, и можно сделать так много чудесных вещиц,
— сказал Карлсон. — Во всяком случае, я могу.
Он скинул всё, что валялось на верстаке, прямо на пол и вытащил из-под диванчика
доски и чурки. И оба они — и Карлсон и Малыш — принялись пилить, строгать, и
сколачивать, так что всё загудело вокруг.
Малыш делал пароход. Он сбил две досточки, а сверху приладил круглую чурочку.
Пароход и в самом деле получился очень хороший.
Карл сон сказал, что должен сделать скворечник и повесить его возле своего домика,
чтобы там жили маленькие птички. Но то, что у него вышло, совсем не походило ни
на скворечник, ни, впрочем, на что-либо другое. Весьма трудно было сказать, что за
штуку он смастерил.
— Это что? — спросил Малыш.
Карл сон склонил набок голову и поглядел на свое произведение.
— Так, одна вещь, — сказал он. — Отличная маленькая вещица. Угадай, у кого в мире
самые золотые руки?
— У тебя, Карл сон.
Наступил вечер. Малышу пора было идти домой и ложиться спать. Приходилось
расставаться
всеми его вещами: и с его верстаком, и с его коптящей керосиновой лампой, и с его
дровяным сарайчиком, и с его камином, в котором так долго не прогорали
головешки, согревая и освещая комнату. Трудно было все это покинуть, но ведь он
знал, что скоро снова вернется сюда. О, как чудесно, что домик Карловна находился
на его крыше, а не на какой-нибудь другой!
Они вышли. Над ними сверкало звездное небо. Никогда прежде Малыш не видел
столько звезд, да таких ярких, да так близко! Нет, конечно, не близко, до них было
много тысяч километров, Малыш это знал, и все же… О, над домиком Карловна
раскинулся звездный шатер, и до него, казалось, рукой подать, и вместе с тем так
бесконечно далеко!
— На что ты глазеешь? — нетерпеливо спросил Карл сон. — Мне холодно. Ну, ты
летишь или раздумал?
— Лечу, — ответил Малыш. — Спасибо.
А на следующий день… Что это был за день! Сперва вернулись Боссе и Бетан, потом
папа, а последней — но все равно это было самое главное! — мама. Малыш кинулся к
ней и крепко ее обнял. Пусть она больше никогда от него не уезжает! Все они — и
папа, и Боссе, и Бетан, и Малыш, и фрекен Бок, и Бимбо — окружили маму.
— А твое переутомление уже прошло? — спросил Малыш. — Как это оно могло так
быстро пройти?
— Оно прошло, как только я получила твое письмо, — сказала мама. — Когда я
узнала, что вы все больны и изолированы, я почувствовала, что тоже всерьез
захвораю, если немедленно не вернусь домой.
Фрекен Бок покачала головой.
— Вы поступили неразумно, фру Интересован. Но я буду время от времени приходить к
вам помогать немного по хозяйству, — сказала фрекен Бок. — А теперь я должна
немедленно уйти. Сегодня вечером я выступаю по телевидению.
Как все удивились: и мама, и папа, и Боссе, и Бетан.
— В самом деле? Мы все хотим на вас посмотреть. Обязательно будем смотреть, —
сказал папа.
Фрекен Бок гордо вскинула голову.
— Надеюсь. Надеюсь, весь шведский народ будет смотреть на меня.
И она заторопилась.
— Ведь мне надо успеть сделать прическу, и принять ванну, и побывать у
массажистки и маникюрши, и купить новые стельки. Необходимо привести себя в
порядок перед выступлением по телевидению.
Бетан рассмеялась.
— Новые стельки?. Да кто их увидит по телевизору?
Фрекен Бок посмотрела на нее неодобрительно.