Сказка о ночном музыканте
Шрифт:
По центру показалась ветвь, потом
Ещё, ещё… Раскидистый, огромный
Поднялся в небеса столетний «дом».
Растение иначе не опишешь.
Так был дуб в высоту и вширь велик,
Однако, это дивное виденье исчезло
И пропало в один миг.
«Да… Во время спросить я догадался!» –
Подумал оживившийся Давид.
«Выходит так: кто ступит, не подумав,
Тот час же на поляне сей сгорит!»
Конечно
За это подношенье старику,
Ведь он мог превратиться в лёгкий пепел,
Благодаря волшебному костру.
О страхе говорить не приходилось.
На встречу с этим чудом парень шёл.
Теперь он знал слова, те, что поднимут
Из-под земли того, кто сто лет цвёл.
Давид решил подальше спрятать скрипку,
Не ведая, что впредь произойдёт.
В ней жизнь была его, его спасенье,
Душевный и возвышенный полёт.
Но что-то вновь его остановило.
Из уст слова невольно потекли:
«Я здесь. Встань дуб столетний предо мною!»
И вот ветвь показалась из земли.
Потом ещё, ещё… – всё так, как в камне,
Но кажется огромней во сто крат.
Ветвь первая за облака цеплялась,
И ствол его был явно не в обхват.
Пока такое чудо поднималось,
Откуда-то спустилась стая птиц.
То вороны явились, что глазами
Сверкали, словно вспышками зарниц.
Они на ветках дерева расселись
Как стражи и хранители его
И, каркая на юношу, глядели,
Не делая пока что ничего.
А дуб молчал. Никто про испытанья
Не думал с музыкантом говорить.
Рассматривая долго и упорно,
Здесь юношу пытались оценить.
Давид прекрасно слышал рядом звуки
Пытливых и воинственных сердец.
И это было только лишь началом
Дальнейшего пути, а не конец.
Продлиться так могло несчётно долго.
Но чтобы обстановку разрядить,
Пришло к Давиду будто озаренье
Мелодией своей заговорить.
Когда он заиграл, притихли «гости».
Никто не смел открыть свой крепкий клюв.
Они, похоже, просто онемели,
Забыв про всё – где север был, где юг.
Им слышать никогда не приходилось
Волнующей слух царственной игры.
Их нежною волною уносило
В неведомые, тайные миры.
Сердца у птиц немного потеплели,
Огонь недобрый в блеске глаз исчез.
Вокруг Давида начал подниматься
Довольно молодой, красивый лес.
Казалось,
Покинули сокрытые места
И тихо меж собою зашептали,
Как говорят о таинствах уста.
Скрипач уже давно остановился.
Он вновь стал ждать, когда же разговор
Начнётся с этим чудом необычным,
Что так и не случился до сих пор.
Но говорить с ним стал огромный ворон:
«Скажи нам для чего сюда пришёл?
Быть может, ты с пути невольно сбился,
И нужной тропки к дому не нашёл?»
На что Давид бесхитростно ответил:
«Нет, я не сбился. Именно сюда
Мечталось мне до вечера добраться
Дорожкой, что невидимой была.
Я к вам с огромной просьбою явился.
Наслышан, чем силён столетний дуб.
Мне нужно с быстротой переместиться
В страну, куда враги войной идут.
Опасность такова, что промедленье
Мне не позволит мирно всех спасти.
Те земли далеко и не добраться
До срока без волшебного пути.
Поэтому я здесь. И я волнуюсь,
Поверьте мне, совсем не о себе.
И если есть какая-то возможность,
Так пусть же дуб поможет в этом мне!»
«Дуб мудр и стар и зря слова не тратит,
Скрывается всё время под землёй.
Ему, как никогда поднадоели
Вселившиеся короеды с тлёй.
Сумей помочь избавиться от тварей,
Чтоб он величьем радовал наш глаз.
И злобу не держи, коль не сумеешь.
Лишь на себя пеняй, а не на нас!
Пока что это первое условье.
Управившись – узнаешь о втором.
Один лишь час тебе предоставляем,
И больше не проси – таков закон!»
Да, выпала нелёгкая задача.
Давид теперь знал много о цветах,
О красоте оттенков разных звуков,
Но если честно – мало о лесах.
Рука вновь потянулась к чудо-камню.
Один лишь он ответ мог верный дать.
Искать иных казалось бесполезным.
Здесь не было, кто мог бы подсказать.
Поверхность взгляд волшебно притянула,
Но больше не могла тем удивить,
Синь камня ожила и превратилась
В чудесный мир, способный угодить.
Смотрящим сверху было непонятно,
Зачем слова скрипач произносил:
«Мне хочется помочь сегодня дубу.
Вот если б я сумел и оживил
Листву его, кору, за час, избавив
От короедов и несметной тли.