Сказка старого эльфийского замка
Шрифт:
Мальчик пораженно воззрился на нее:
— Ты хочешь сбежать отсюда?!
— Да. Или ты думаешь мне нравиться находиться в заточении? Ты же умнее многих взрослых, начитанней, неужели не понимаешь, что могут со мной сделать, когда под стены Цитадели встанут войска?
Мальчик немного отстранился и серьезно взглянул на нее — и, правда, как взрослый:
— Да, я понимаю. Только как-то не задумывался. Был так рад, что ты здесь появилась и тоже ненавидишь моих родителей. На данный момент я знаю о четырех ходах, ведущих наружу, — но не успела Лисса обрадоваться сказанному, как он ее разочаровал, — но это официальные
— Не надо десять, найди один! Арин, миленький, прошу! — взмолилась Лисса, вдруг почуяв надежду, но такую зыбкую, что опять испугалась.
— Найду. Даю слово. Но… с одним условием… ты заберешь меня с собой!
Что могла на это ответить девушка? Только молча согласно кивнуть.
После этого они сидели, обнявшись под меховым плащом, более тяжелых разговоров не заводя. Лисса, по просьбе мальчика, рассказала ему о своей жизни в старом эльфийском замке, который последние годы был ей домом. Арин охал, восторгался и, не скрываясь, завидовал, высказывая надежду, что когда они сбегут из Цитадели, девушка пригласит его погостить в Силвале. Лисса клятвенно заверяла его, что не только пригласит, но и позволит пожить там столько сколько он захочет.
Так прошло еще с пару часов, а потом мальчик стал собираться на выход. Ему положено было присутствовать на вечерней трапезе за общим столом и, чтоб его не хватились, ему следовало уже поторапливаться. Да и Лиссе должны были принести еду с минуту на минуту.
Остерегаясь оборотня, они тщательно сбрызнули духами и шкуру, расстеленную на кровати, на которой сидели, и стену с двигающейся стеной, и створку окна, за которую брался мальчик. Пахло теперь в камере, как в весеннем ночном лесу — свежестью, влажным мхом и только что распустившимися ландышами. И не успели они закончить с этим делом и убедиться в нужном результате, как раздался вполне ожидаемый скрип открываемой решетчатой двери. Мальчик чмокнул Лиссу в щеку и нырнул в чернеющий проход, а девушка кинулась зажигать свечу — полная темень за окном грозила погрузить комнату в ночную мглу, поскольку маленькие огоньки, освещавшие весь день мрачное помещение, скрылись вслед за хозяином.
А утро наступило рано. Вернее, утро Лиссы. И пришло оно не со скрипом решетчатой двери коридора, а с шорохом камней открываемого подземного хода.
Не успела девушка и глаз открыть, а Арин уже тряс ее за плечо и испуганно твердил:
— Вставай Лисса, ну, вставай же! У стен Цитадели королевские войска. Вставай, Лисса!
От такой новости глаза сами распахнулись, а сон, как рукой сняло.
— Что значит войска у замка?! Подожди, их же видеть должны были издалека — войско же, не пара всадников! Цитадель-то на горе стоит! — воскликнула девушка, спуская ноги с кровати и растирая ладонями заспанное лицо.
— Они ночью подошли. Чуть рассветать стало, так их и увидели! Видно под прикрытием войсковых магов двигались! Недаром в ночь пурга поднялась — похоже, это они наслали. Что теперь будет?
Девушка направилась было к окну, чтоб выглянуть в него, но мальчик ее тут же разочаровал:
— Не-е, они
Но ответить она не успела — в этот момент все-таки раздался скрип решетки в коридоре. Ребенок кинулся в нору, а Лисса в туалетный закуток — хоть воды холодной в лицо плеснуть, а то мысли, разбуженные с наскока, никак не хотели упорядочиваться.
А едва она успела вернуться и присесть на кровать, чтоб потуже затянуть шнуровку на сапогах, скрежетнул замок и в ее двери.
Оборотень, вошедший в комнату, был сегодня всклокоченный весь какой-то и злой — только что не рычал, а, самое главное, без подноса.
— Встала уже?! Что, женишка своего почуяла? Давай, отрывай задницу от кровати, пошли — господа тебя кличуть, — рыкнул он грубо, и для пущей верности схватил поднявшуюся девушку за руку и пихнул ее в направлении двери.
Чтоб не провоцировать его, Лисса молча устремилась в коридор.
Привел ее оборотень в тот же небольшой зал, что и в первый раз он разговаривала с Морельскими, где так же, как и вчера, были только Кайя с мужем. Но, в отличие от прошлого раза, они не вольготно раскинулись за столом, а явно находились в нервозном состоянии. А женщина, похоже, еще и в сильном страхе — она ходила из угла в угол и жесты ее были однообразны, скупы и резки, как у заведенной механикзменной гномьей игрушки. Три шага — потерла руки, три шага — коснулась висков, три шага и опять трет ладони, три шага и снова тянуться пальцы ко лбу. Мэрид же, напряженным взглядом следил за ней. И даже когда в комнату ввели пленницу, на нее никто не обратил внимания.
Оборотень, сбитый с толку непривычным состоянием господ, тоже пока молчал и только нервно сопел у Лиссы за спиной. И только спустя минуты две, как они ступили через порог, неловко буркнул:
— Вот, привел.
Этих лишних минут, вкупе со временем, потраченным на дорогу сюда, Лиссе хватило, чтоб собраться с мыслями и вспомнить, что она якобы ничего не знает. И делая вид, что в полном недоумении, девушка воскликнула:
— Что происходит?!
От ее возгласа герцогиня очнулась и кинулась к ней:
— То и происходит, тварь, что Ройджен привел войска под наши стены!
Лисса в недоумении на нее посмотрела, а на языке вертелось: «— А ты как хотела?!» — но она сдержала благоразумно порыв, решив посмотреть, чем все закончится. Тем более что вцепится нацеленными в ее лицо ногтями, та не успела, муж опередил и подхватил женщину:
— Тише детка, не надо пока уродовать девочке лицо. Она нам как раз сейчас и пригодится.
Кайя, которой не дали выплеснуть обуревавшие ее злость и ненависть на невесту брата, забилась в руках мужа и заколотила уже его кулаками в грудь:
— Это все ты виноват! Я говорила, что надо было ее хватать и ехать дальше, в Морель, когда ты из Лиллака примчался! И как ты — маг, не смог распознать, что пурга, случившаяся нынче ночью, магического происхождения?! А?!
Он, не став дальше слушать вопли впавшей в истерику жены, оторвал от себя ее руки и встряхнул — резко, грубо:
— Я сказал — заткнись, Кайрина! Ты ведешь себя недостойно! Тебя слышит прислуга! — и пихнул ее в кресло.
Видно от такого непривычного обхождения Кайя пришла в себя и, глухо всхлипнув, гордо выпрямилась: