Сказка
Шрифт:
Сначала появились мячи. Их было шестнадцать в трех пакетах. Они напоминали пляжные, но были покрыты серебристой пленкой, которая утяжеляла их. Как я думал, это было настоящее серебро. Я мог видеть на их поверхности свое искаженное отражение: грязное лицо, грязные волосы. Я решил, что не стану мыть голову, какой бы грязной она ни казалась. Конечно, я не считал себя каким-то «обещанным принцем», который пришел всех спасти, я не мог спасти даже себя, но никак не хотел выделяться. Я видел дворцовую камеру пыток и не имел никакого желания оказаться там.
Мы выстроились в две шеренги по пятнадцать человек. Хейми был лишним, и
Остальные из нас перебрасывались утяжеленными мячами — фунтов пять или около того. В этом не было ничего особенного, просто разминка рук и верхней части тела, но многие из моих товарищей по заключению в прошлой жизни явно не занимались спортом и делали много неловких движений. Я задавал себе вопрос, было ли большинство из них кем-то вроде белых воротничков в месте, которое они называли Цитаделью, до свержения Монархии Бабочек (случайный каламбур). Некоторые находились в хорошей форме и двигались довольно ловко — Глаз, Эрис, еще Том и Аммит, — но остальные выглядели довольно неуклюжими. Тренер Харкнесс назвал бы их слабачками (он никогда не говорил просто «слабак»). Фремми и Стакс относились к слабачкам, как и Джая с Даблом. У Домми была сила, но еще у него был его жуткий кашель. А Хейми, как сказал Йота, вообще был Бесполезным.
Я стал в пару к Йоте. Он нанес серию мягких ударов, отбивая мяч тыльной стороной ладони, и я делал то же самое. Нам велели делать шаг назад после каждой пары бросков. Примерно через десять минут нам было приказано вернуться на дорожку для новой пробежки. Хейми старался изо всех сил, но вскоре перешел на шаг. На этот раз я бежал трусцой, не торопясь. Аммит легко догнал меня, хотя его кривоногий шаг заставлял его раскачиваться из стороны в сторону, как буксир при умеренной качке. Когда мы пробегали мимо вип-персон, он вильнул в сторону и снова толкнул меня, но на сей раз это был не толчок, а старый добрый тычок в плечо. От неожиданности я растянулся на земле, Джая споткнулась об меня и с кряхтением упала на колени. Остальные обогнули нас и побежали дальше.
Мы наконец-то завладели вниманием находившихся в ложе. Они смотрели на нас с Джаей, указывали пальцами и смеялись так, как Энди, Берти и я могли бы смеяться над какой-нибудь смешной сценой в фильме.
Я помог Джае подняться. Один из ее локтей кровоточил, и я спросил, все ли с ней в порядке. Она сказала, что да, а потом побежала дальше, когда один из ночных солдат направился к нам с поднятой гибкой палкой.
— Не трогай ее, детка! Не-не!
Я поднял руку, отчасти для того, чтобы показать, что понял, но в основном чтобы отразить удар гибкой палки, если он решит врезать мне ей по лицу.
Ночной солдат отступил на шаг. Побежав, я догнал Аммита.
— Зачем ты это сделал?
Его ответ был именно таким, какой я мог бы услышать от любого тупоголового кандидата в альфа-самцы, с которыми я занимался спортом на протяжении многих лет. Если вы тоже им занимались, особенно в старшей школе, то знаете, о ком я говорю. Такие парни заканчивают тем, что в
— Мне так захотелось.
Это означало, что Аммиту нужен урок. Если бы он его не получил, удары, толчки и подножки не прекратились бы никогда.
После круга на дорожке нас отправили на кольца и велели подтягиваться. Некоторые из моих компаньонов могли сделать пять, шесть или семь подтягиваний, большинство — одно или два. Я сделал дюжину, а потом по глупости решил покрасоваться.
— Смотрите! — сказал я Глазу и Хейми.
Подтянувшись снова, я «снял шкуру с кошки», закинув ноги за голову и совершив идеальный переворот на триста шестьдесят градусов. Едва я приземлился, как меня хлестнули по пояснице, причем сильно. Сначала появилась боль, потом жжение, проникающее все глубже.
— Без фокусов! — крикнул Аарон. Гнев сделал его ауру ярче, и человеческое лицо — и без того прозрачное — исчезло почти полностью. Небольшой факт: вы можете подумать, что привыкли к тому, что вас держат в плену живые мертвецы, но никогда к этому не привыкнете. — Никаких фокусов! Сломаешь себе запястье или ногу, и я с тебя шкуру спущу!
Я уставился на него, присев на корточки и уперев пальцы левой руки в землю. Аарон отступил на шаг, но не потому, что испугался. Он сделал это, чтобы дать себе достаточно места, чтобы размахнуться своей гребаной палкой.
— Хочешь броситься на меня? Давай! Если тебе нужен урок, я тебе его преподам!
Я покачал головой, отчего мои грязные волосы упали на лоб, и очень медленно встал. Я был выше и весил больше его фунтов на сто — по сути, он был просто мешком костей, — но его защищала аура. Хотел ли я получить электрический разряд? Вовсе нет.
— Извини, — сказал я, и на мгновение мне показалось, что он выглядит удивленным, прямо как Перси, когда я поблагодарил его. Ничего не ответил, он жестом велел мне присоединиться к остальным.
— Бегом! — завопил он. — Скорее, макаки!
Конечно, слово «макаки» было еще одной ментальной заменой. Мы сделали еще круг по дорожке (на этот раз Хейми даже не пытался бежать), выпили еще по чашке энергетической воды, а потом нас отправили к манекенам для тренировки.
Аарон отступил назад, и его сменил другой ночной солдат.
— Первый, кто убьет своего врага, получит торт! Торт для первого убившего! Шагните вперед и выберите себе шест!
Нас был тридцать один человек и только двенадцать шестов с манекенами. Глаз схватил меня за запястье и прошептал:
— Сначала посмотри, как это делается.
Я был удивлен этим полезным советом и охотно ему последовал. Двенадцать моих товарищей, желающих получить торт в качестве награды, быстро подошли к обернутым мешковиной шестам. Среди них были Эрис, Фремми и Стакс, Дабл и Аммит.
— Теперь отойдите назад!
Они отступили до самого стола.
— И убейте своего врага!
Они бросились вперед к шестам. Больше половины из них отклонились немного в сторону — это было не так заметно, но я заметил. Только трое столкнулись со своими шестами на полном ходу. Эрис ударила сильно, но она была тощей, и дощечка с физиономией на ее шесте только вздрогнула. То же произошло с другим парнем, который не дрогнул — его звали Мерф. Удар Аммита оказался самым сильным. Его дощечка слетела с верхушки шеста и приземлилась в десяти футах от него.