Сказки балерин-прим
Шрифт:
Возле золотой беседки танцевали молоденькие прима-балерины: поднимали ножки в танце, прихорашивались, щекотали друг дружку мягкими сокрушёнными губами, в которых проскальзывало эхо Парижской весны.
Ногами, руками в танце девушки вели откровенные беседы - посторонний не поймет, а прима-балерина - благодаря таланту из съеденного мяса - понимала, читала самое сокровенное, до которого другая балерина не достанет.
Балерины хвастались друг перед дружкой: где сегодня танцевали обнажённые на столиках среди бутылок фиолетового
Одна из балерин сказала с досадой, словно наступила на голодного ежа:
– УУУУУУ! Подруженьки миленькие!
У меня между ног щекотно - кольцо я спрятала ТУДА: танцевала на званом завтраке у миллиардера, заприметила волшебное кольцо Алладина и спрятала в себя, потому что из одежды на мне лишь туфли на высоком каблуке и кокетливая шапочка из перьев колибри.
Триста миллионов лет пройдет - не вспомню через триста миллионов лет о колечке, а о танце - танец останется во мне горящей алмазной искрой.
Прима-балерина мясоедка прочитала в языке танца о тайне балерины с кольцом, сбегала за слугой балероном, он подхватил обнаженную воровку на руки, принес в Королевскую опочивальню, поставил на столик из яшмы; прима-балерина - дорогое украшение из природного материала.
Балерина по наивности распахнула себя навстречу славе: обнаженная подняла ножку выше головы - кольцо и вылетело ОТТУДА!
При этом честь девичья не пострадала, а воссияла краше прежнего - Звезда Давида добродушно проглядывала из чести прима-балерины!
Король хореограф обрадовался, что из внутренностей прима-балерины не только боль и укоряющие взгляды, но и кольцо вылетело.
После балерону не трудно было обелить себя; о мясе белой балерины забыли, Король хореограф в прелесть впал, спросил у раба:
– Не хочешь ли ты паспорт и сундук золота?
Бумаги, золото, сундуки сгорят в пламени Вечности, не принесут пользу Вселенной, равнодушна она к сундукам, а на бумаги плюет Космической пылью, но люди любят сундуки и золото, особенно - балерин в сундуках, а на ножках балерин туфли на золотом каблуке-шпильке.
Слуга отказался от наград Короля (мало даёт), лишь попросил, чтобы он выгнал прима-балерину (которая скушала кусочек волшебного мяса), проклял её и не кланялся на Север.
Балерину - по приказу Короля хореографа и науськиванью слуги - вышвырнули из Дворца, крикнули вслед, заглаживали перед девушкой вину:
– Ягодицы в грязи не испачкай, дочка легкомысленного дракона!
Золотое крыльцо увидишь - не останавливайся, потому что из крыльца часто голос доносится адский:
"Убью!"
Прима-балерина послушала мудрых советов, поклонилась душегубцам и пошла по свету искать своего спонсора с перьями павлина в ушах.
Гориллу под кустов увидела - родовитый горилла с золотым кольцом в пупке; грустно покачала очаровательной
Вскоре подошла прима-балерина к большому озеру и увидела в нём трёх купающихся прима-балерин: красавицы узконосые - в воде умудряются ножки выше головы поднимать - прельщают карасей и карпов.
Танцевали, а мудрая красавица прима-балерина читала по их движениям, залезала в мысли и видела в них сахарный тростник, яхты, Принцев на Белых конях.
Сердце у прима-балерины жалостливое, звериное, на сердце печать стоит - четырнадцать карат.
Похвасталась перед купальщицами, танцевала на берегу, от её танца песок белый поднимался столбом, суслики из нор выскакивали, закрывали очи лапками и рыдали в полнейшем восторге рожающих батрачек.
После волшебного мяса белой балерины каннибалка танцевала лучше всех, удивила даже голых балерин в пруду - пропустили они во время представления пиявок, и честные пиявки гроздьями облепили розовые соски.
Танцующая прима-балерина подбежала к озеру, взмахнула ногой, и от зачарованного полета балетной ножки пиявки в удивлении отклеились от белых тел, упали бревнами под ноги купальщиц.
Девушки захихикали, тыкали друг в дружку пальчики и обещали, верили в свою честность, а честность в писательский Дом Творчества не поместишь.
– Мы - за избавление от кровососущих пиявок - вечные твои должники, прима-балерина с танцем, краше которого нет в балетных Академиях!
Отблагодарили бы тебя деньгами, но нет у нас денег, потому что спонсоры провалились в ад, и из ада подсматривают, как мы резвимся в тихих водах озера Забвения.
Прима-балерина людоедка (за красоту и супер-танцы ей прощается каннибализм, даже - разрешается поедание мяса других прима-балерин) вскоре вышла на лазурный берег Моря и услышала под ногами голос - тоненький, мелодичный - будто колокольчики звенят на поясе кастрата.
Прима-балерина посмотрела под каблучки-шпильки, увидела Царицу - тоже прима-балерина; ничто не говорила Царица, лишь танцевала ресницами и бровями, а по танцу бровей и ресниц прима-балерина прочитала (душа душа её не исказилась, не открыла правду каннибализма).
"Загорала, мечтала, что на меня упадет Принц из сказки - Принц-треножник.
Разбросала вокруг себя арбузные корки и банановую кожуру, чтобы Принц поскользнулся, а пришла балерина - да, красавица, видно, что и танцует - ОГОГО!
– ляжки у тебя тренированные, вагон с чугунными болванками не перещеголяет её ляжек.
Если сойдет с меня прима-балерина, то я стану счастливой, даже не натравлю на неё голубей и кабанов!"
Девушка прочитала по бровям и ресницам проклятие в свой адрес, сошла с Царевны, а Царевна расправила примятые груди, улыбнулась кротко, нежно - балалайка в улыбке, и улыбка говорит (умная прима-балерина после мяса подружки и по улыбкам читает):