Сказки балерин-прим
Шрифт:
От её прекраснодушных плясок золота в Королевстве прибывало; неслыханная роскошь - коровы рожали золотых тельцов.
СЕМЬ ПРЕКРАСНОНОГИХ ПРИМА-БАЛЕРИН
Однажды встретились на сцене Большого Академического театра семь обнаженных красавиц прима-балерин.
Первую звали Брунхилда-осиная талия, вторую - Гретэль мраморнокожая, третью - Хильда длинноногая, четвертую - Катарина прекрасногрудая, пятую - Эльза изящнейшая, шестую - Эрна
Задумали они вместе Европу и Америку обойти, Женихов богатых поискать, себя обнаженных в танце в кабаках на столиках среди бутылок дорогого фиолетового крепкого вина показать.
Чтобы танцевать с пониманием, с толком с сияние вокруг изумительнейших грациозных тел, заказали кузнецу Вакуле из Украинского села Сорочины длинный шест для стриптиза.
Но только обижались балерины, когда их называли стриптизерками, потому что стриптизерка одежды на сцене снимает, а прима-балерины всегда обнаженные, облачены в невидимые тулупчики искусства, поэтому как бы одеты, оттого - и не низменные стриптизерки, которые в ус кавалергардам дуют за три серебряных рубля.
За готовый шест ухватились все семеро балерин, потому что шест дорогой - из платины девятьсот пятидесятой пробы.
Впереди пошла Брунхилда самая узкая в талии, поэтому пушок, если садился на талию прима-балерины, то на лице тополиного пуха появлялась сладкая и разнеженная улыбка.
За Брунхилдой - Гретэль с аристократической мраморной белой кожей - ни одного волоска, а лобок - зеркало, в которое Короли смотрят, удивляются, задыхаются от восторга и в растерянности разводят руками (будто обхватывают семь балерин), по нижней челюсти Королей обычно растекается клейкая и заупокойная слюна.
За Гретэль - Хилда, ноги её протыкают облака и доставляют немало хлопот небесным жителям - богам с Олимпа.
Олимпийцы рассматривают длинные ножки Хилды, крепятся, и не удерживают нервный смех - хохочут на людей сверху.
За Хилдой - Катарина, убившая изумительнейшими грудями больше поэтов, чем народилось тараканов в Китае.
Катарина пробовала себя в драматическом театре, но не выдержала огненных взглядов и стонов кудрявых поэтов, убежала в балетный Театр имени Комедии; за грудями Катарины выстраивались очереди, поэты ставили девушку в нелепейшие положения, о которых в Камасутре не написано, и целомудренная прима-балерина терпела, потому что знала, что не выпутаемся из неловкой ситуации, пока поэты не умрут от восторга или их не скрутит сибирская язва.
За Катариной копье держала - изящнейшая Эльза - любимица китайских седых философов с черноморскими бородами.
Философы искали отгадку притягательности голой Эльзы, не верили, что грация девушки исходит от её проницательного ума; разглядывали прима-балерину со всех сторон, ругали свою глупость, которая древние рукописи расшифрует, а голую балерину не раскроет, потому что девушка - не роза, а - розовый бесконечный сад.
За Эльзой шест несла - Эрна - соблазняющая Принцев,
"Ну, милочка, отчего в тебе соблазна больше, чем в тысячеголосом гареме?" - шейхи часто обнимали Эрну, прижимались щеками к её грудям (девушка высокая), ледяными пальцами ощупывали прелестницу, искали золотую кнопку соблазна в прима-балерине.
Эрна смотрела на шейхов с высоты Эвереста, добрая ровная улыбка застывала на пухлых губах девушки, журавли садились на её губы.
Замыкала шествие шестоносиц Гертруда с крутыми, но пропорциональными бедрами - настоящая прима-балерина с небрежными движениями, и в показной небрежности больше грации, чем в полку танцующих балеронов Китайского симфонического оркестра.
Гертруда иногда накидывала горностаевую шубу на обнаженное тело, смущала японских городовых и итальянских извозчиков, скидывала шубу, щелкала изящнейшими пальчиками, приближалась к спонсору и забирала у него все деньги, играла в "Налоговая инспекторша прима-балерина и Мох на камне".
Спонсор каменел, не сводил взгляда на амплитуду удаляющихся бедер Гертруды.
День шли прима-балерины с платиновым шестом, второй день летели на самолете, а на третий день оказались на изумрудном лугу, на котором в разных позах раскинулись - утомленные подсчетом золота - Принцы.
Пробегал мимо семерых красавиц прима-балерин заморский Принц миллиардер, ради шутки прожужжал и взмахнул пачкой тысячедолларовых купюр:
– Жу-Жу-Жу!
Брунхилда чуть в талии не переломилась от испуга!
– ОХОХОЮШКИ!
Жужелицы!
– подняла ножку выше головы и танцевала талией и ножкой - от красоты девушки открылись ульи, и пчелы принесли не мёд, а золотые монеты - дань волхвов.
– Слышите, подруженьки прима-балерины, жужелицы лапками мохнатенькими в миниатюрные барабанчики бьют?
Гретэль расхрабрилась, но дрожала, случайно упала на колени замороженного Принца - владельца ста тысяч островов:
– АХ! СЮ-СЮ-СЮ! Бриллиантами пахнет!
Сейчас жужелицы зарядят маленькую пушечку и микроскопическими снарядиками лишат нас девственности!
Тогда Хилда испугалась до гусиной кожи: бросила шест, танцевала в безумстве; с намеком на свадьбу подбегала к Принцам, но не целовала их, потому что - морально устойчивая, лишь укоряла взглядом и снова погружалась в океан танца испуга.
Хилда в танце нечаянно наступила на золотые грабли, которыми Принцы деньги сгребали.
Грабли подскочили и стукнули прелестную Хилду по лобку - не больно стукнули, ласково, но волонтеры не решили бы повторить подвиг граблей.
– ЗЮ-ЗЮ-ЗЮ!
– Хилда упала, раскинулась - снотворная в безумной Космической наготе; пелена упала на ясные лазурные очи прима-балерины. Девушка тяжело дышала, не догоняла вишневые соски напружиненных грудей.
– Жизнь - как один день на сцене Вселенского театра, где - "Грози, режиссер, но честь за двадцать тысяч долларов США не отдам".