Сказки для маленьких. Часть 1 - от "А" до "Н"
Шрифт:
Туча медленно снижалась, и речной пароход вместе с ней опустился. Когда небо на востоке окрасилось багрянцем и нас начала качать мертвая зыбь - отголосок бури, я услыхал, как грохочут пуговицы в банке Шнырька. А белая туча из книжки с картинками снова заснула между поручнями.
– Дорогая моя команда!
– торжественно произнес Фредриксон.
– Мы выдержали бурю. Вытащите моего племянника из банки.
Мы отвинтили крышку, и из банки вылез жалкий, с позеленевшей мордочкой Шнырек.
– Лучшая на свете пуговица, - усталым голосом
– Что я такого сделал? За что мне такое? О, что за жизнь, что за беды и напасти... Вы только взгляните на мою коллекцию! Ай!
Клипдасс тоже вылез из банки и, принюхавшись к ветру, фыркнул:
– Я хочу есть!
– Извините!
– воскликнул Шнырек.
– Я не в силах даже подумать о том, чтобы приготовить еду.
– Успокойся, - сказал я.
– Я сварю кофе.
Оказавшись на носу, я бросил смелый взгляд на сломанные поручни, на море и подумал: "Теперь во всяком случае я и о тебе, море, кое-что знаю! И о пароходе тоже! И о тучках! В следующий раз не стану жмуриться и делаться меньше!"
Мы уже пили кофе, когда взошло солнце и озарило весь мир. Ласково и нежно согрело оно мой замерзший живот и подкрепило мужество. Я вспомнил, как солнце всходило в первый день моей свободы после исторического бегства и как оно светило в то утро, когда я строил дом на песке. Я родился в августе под гордым знаком Льва и Солнца, и мне было предназначено следовать дорогой приключений, обозначенной моими путеводными звездами.
"Ах, эти бури! Они нужны, верно, для того, чтобы после них всходило солнце. А навигационную каюту когда-нибудь снова увенчает новая позолоченная луковица", - подумал я, допивая кофе.
Я чувствовал, что обретаю покой.
И вот страница перевернута, я приближаюсь к новой главе своей жизни. Впереди берег - большой одинокий остров посреди моря! Гордый силуэт чужого побережья!
Стоя на голове, я закричал:
– Фредриксон! Сейчас снова что-нибудь случится!
Шнырек тут же воспрянул духом и начал перед высадкой на берег приводить в порядок свою банку. Клипдасс на нервной почве укусил себя за хвост, а Фредриксон заставил меня драить металлические детали, какие только оставались на пароходе. (Юксаре, как всегда, ничего не делал.) Мы плыли прямо к незнакомому берегу. Там, на высоком холме, можно было различить что-то похожее на маяк. Башня медленно покачивалась, как-то странно вытягиваясь то в одну, то в другую сторону. Но у нас было столько дел, что мы решили не обращать на нее внимания.
Когда "Морской оркестр" легко коснулся берега, мы, аккуратно причесанные, с вычищенными зубами и хвостами, собрались у трапа.
И тут вдруг высоко над нашими головами громовой голос произнес страшные слова:
– Будь я моррой, если это не Фредриксон и его подозрительная компания! Наконец-то я вас поймал!
Это был дронт Эдвард. И он был ужасно злой.
– Вот что случилось в дни моей юности!
– сказал Муми-папа и закрыл тетрадь.
– Читай дальше!
– закричал Снифф.
–
– В следующий раз, - таинственно пообещал папа.
– Ну как, интересно, а? Видишь ли, когда пишешь книгу, самое главное - закончить главу именно тогда, когда всего страшнее.
В этот день Муми-папа расположился на песчаном берегу со своим сыном, Снусмумриком и Сниффом. Когда он читал об ужасной буре, все взгляды была прикованы к морю, которое, как всегда поздним летом, ворчливо выбрасывало на берег волну за волной, и всем слушателям казалось, что они видят "Морской оркестр", этот заколдованный корабль, летящий сквозь бурю, и своих отцов на его борту.
– Как ему, наверно, было худо в кофейной банке, - пробормотал Снифф.
– Становится прохладно, - сказал Муми-папа.
– Пройдемся немного?
Они зашагали прямо по водорослям в сторону мыса, и ветер дул им в спину.
– А ты можешь издавать такие звуки, как клипдассы?
– спросил Снусмумрик Муми-папу.
Папа попробовал.
– Нет, огорчился он.
– Получается плохо. Это должно звучать так, словно трубят в жестяную трубу.
– По-моему, что-то вроде этого получилось, - произнес Муми-тролль.
– Папа, а папа? Ты разве потом не сбежал с хатифнаттами?
– Ну да, - смущенно признался папа, - может быть. Но это было гораздо-гораздо позднее. Я думаю, не стоит даже писать об этом.
– По-моему, ты должен это сделать!
– воскликнул Снифф.
– Ты что, стал потом вести порочный образ жизни?
– Замолчи!
– оборвал его Муми-тролль.
– Все-все-все!
– примирительно сказал папа.
– Лучше посмотрите, там что-то лежит. Наверное, прибило к берегу!
– Бегите! Попробуйте выловить!
Они бросились бежать.
– Что это такое?
– спросил Снусмумрик.
Добыча была большая, тяжелая и формой напоминала луковицу. Наверняка она ужасно долго плавала в море, потому что была опутана морской травой и застрявшими в ней ракушками. Кое-где на треснувшем дереве виднелись остатки позолоты.
Муми-папа взял деревянную луковицу и долго разглядывал. Чем дольше он на нее глядел, тем шире раскрывались его глаза, и под конец он, прикрыв их лапой, вздохнул.
– Малыши, - торжественно, чуть дрогнувшим голосом произнес он.
– То, что вы видите, - луковица навигационной каюты речного парохода "Морской оркестр"!
– О!
– благоговейно произнес Муми-тролль.
– А теперь, - сказал растроганный воспоминаниями папа, - теперь я думаю начать большую новую главу и поразмыслить над этой находкой наедине с самим собой. А вы бегите и поиграйте в пещере!
С этими словами Муми-папа направился дальше, к морскому мысу, держа в одной лапе позолоченный купол, а в другой - мемуары.
– В молодости я был бравый муми-тролль, - сказал он самому себе.
– Да и теперь я тоже не так уж плох, - добавил он, весело и тяжело ступая по земле.