Сказки и предания алтайских тувинцев
Шрифт:
Разговаривая так, старик подружился с молодой женщиной. Он приходил, уходил и помогал ей по хозяйству. А в один прекрасный день он сказал:
— Ну, дитя мое, я достаточно намолилась в большом храме. Теперь бы мне хотелось пойти в ваш маленький алый храм и помолиться там!
— Тот храм закрыт, — был ответ, — туда никому нельзя заходить, тетушка. Ключ от маленького алого храма всегда хранится у хана вместе с огнивом.
Когда хан вернулся и снял свой кушак, с него свесилось огниво. Ночью старик, обернувшийся
Проснулся юноша — о голубое небо! — все было снова, как раньше. Растерянные, сидели они втроем под открытым небом. Вокруг не было ничего! С кошкой на руках, с собакой на поводке, терпел он голод и жажду. Вот так-то. Красный ларец попал в чужие руки, и вся красота исчезла.
— Что же нам теперь делать? — раздумывал он.
Бродя по окрестностям, собака увидала однажды большое море, над которым вздымались клубы пара. Она помчалась обратно и рассказала об этом кошке и юноше:
— Там море, похожее на наше ядовитое море. Над ним клубится пар, как над ядовитым морем. Пойдемте посмотрим.
Отправились собака, кошка и юноша в путь, пошли к берегу.
— Если это действительно наше ядовитое море, то дерево должно загореться, — сказали они и сунули в воду кусок дерева, но оно не загорелось.
— Если это действительно наше ядовитое море, я обожгу переднюю лапу. — С этими словами погрузила собака в море лапу, но не обожгла ее. Погрузила она и вторую лапу и тоже не обожгла.
— Тогда я поплыву через море. Давайте поплывем все вместе!
Юноша еще колебался, но собака предложила привязать кошку ей на шею. Юноша привязал ей на шею кошку, и они втроем переплыли море. На другом берегу юноша и собака вырыли яму и легли в нее отдохнуть. А кошка бегала вокруг, ловила мышей и кормила уставших товарищей.
Однажды кошка осторожно прокралась к порогу хана и села, прижавшись к дверной раме. Как только хан вышел из юрты, чтобы облегчиться, она проскочила внутрь.
Увидев красавицу, сидевшую в юрте, кошка вскочила ей на колени.
Девушка воскликнула:
— Вот ужас! Откуда ты, моя кошка?
— От нашего юноши. Он столько скитался и голодал, что теперь еле жив. Мы едва добрались сюда. Скажи, как нам опять завладеть нашим красным ларцом?
— Ваш сияющий красный ларец заперт в маленьком алом храме. По обе его стороны стоят воины с оружием. Дойун Хара Самаган сам его охраняет. На рассвете он засыпает ненадолго, а всю ночь не смыкает глаз, — сказала красавица.
Тут кошка поймала большую белую мышь, и та запищала:
— Ах, не ешь меня! Не ешь меня, не ешь меня!
— Как же мне тебя не есть, когда мы умираем с голоду!
— Я ведь мышиный хан!
— Ну, если ты мышиный хан, собери всех своих
Громко свистнула мышь несколько раз, и сбежалось множество мышей.
— Послушай-ка, — сказала кошка, — я не трону теперь ни одной из вас. А вы за это выройте мне подземный ход отсюда до маленького алого храма, чтобы я могла пробраться в него. Да не забудьте прогрызть маленькую дырочку для выхода!
Огромная стая мышей в мгновение ока вырыла подземный ход к храму. Кошка скользнула в него и притаилась. Она надеялась, что девяносто трехлетний старец Дойун Хара Самаган вздремнет под утро, и ждала, спрятавшись в тени вооруженных воинов.
И действительно, в конце концов старец стал клевать носом, и кошка тотчас же прыгнула ему на грудь и выцарапала глаза. Старец выронил из рук ларец, кошка схватила его и нырнула в земляную норку. Когда она прибежала к юноше и собаке, никакого моря уже не было.
Юноша спрятал ларец за пазуху и ушел. Придя на прежнее место, он приоткрыл ларец, сделав небольшую щелку, и улегся спать. А когда проснулся, опять увидал вокруг алые храмы, город и людей, и все это было залито ярким светом. На пастбищах пасся в изобилии всякий скот, и вокруг шумело, как некогда, ядовитое море. Так юноша опять стал Солнечным ханом!
25. Аржу Буржу Хаан
Это было тогда.
Когда внешнее море было еще болотом;
Это было тогда.
Когда гора Сюмбер была еще холмом;
Это было тогда,
Когда пышное сандаловое дерево было еще листиком —
жили тогда старик со старухой. До пятидесяти лет не было у них детей. Они жили и сокрушались:
— Хоть бы довелось еще нам увидеть мокроухого [93]!
И вот, говорят, у старой женщины на пятьдесят пятом году родился сын.
Когда родился сын, забили они семь баранов и устроили, рассказывают, пир.
А потом старики стали рассуждать:
— Мы оба уже стары, скоро придет нам время умереть, как сможет этот мальчик, когда нас не будет, воспользоваться нашим имуществом для поддержания своей жизни? — И стали думать да гадать: «А мы вот как сделаем! Наполним мошонки от семи баранов и таким образом накопим семь мешочков золота и спрячем их в сундуке».
К тому времени, как собрали они семь мешочков золота и спрятали их в сундук, их сын вырос в мужчину, и, значит, настало ему время заняться торговлей.
— О, мой мальчик, ты знаешь, как торгуют? — спросил его отец.
— Ну, конечно, знаю! — ответил он.
— Ну, коли так, бери с собой мешок золота, иди в город на базар и купи себе, что пожелаешь! — сказал отец, дал ему кошель денег и отослал ею.
Придя в город, сын не нашел решительно ничего, что бы ему захотелось купить. Выйдя из города, он встретил по дороге человека с сушеной рыбой в руках.