Сказки из Скородумовки. Чурочки березовые

Скифа Аноним

– Все хорошо будет, миленькие, - запела хозяйка.
– Будет один муж рано-ранёхонько вставать. Как петушок на зорьке. А другой пока всех не накормит, как курочка заботливая, сам не насытится. Вы, милые, смотрите, никому не говорите, что у меня были. А то не сдобровать вам.

Едва Гостюшка успела спрятаться за угол избы, как на крылечко вышли тётки. Они были радостные, кланялись хозяевам и благодарили их.

Утром скородумовские петухи с недоумением вслушивались в незнакомый звонкий крик. В окно Егоровой

избы застучали.

– Егор, братец!
– послышался плачущий голос, - помоги, беда у нас!

– Что такое, - Егор впустил зареванную Фотинью, - что стряслось, сестрица?

– Ох, Егорушка, такое горе. Лишь рассвело, муж мой Влас встал, встрепенулся, ударил себя руками по бокам, вытянул шею и как закричит по-петушиному ку-ка-ре-ку! Да громко так! Колдовство какое-то, Егорушка, колдовство.

– Здесь, ты, Фотинюшка, - в избу вбежала плачущая Фрося.
– Ой, что делать-то?

– У тебя что стряслось?
– удивился Егор.

– Муж мой, Протас, как курица ходит, крошечки выбирает. Ногами сор разгребает, детишек созывает и есть их заставляет. А сам ко-ко да ко-ко.

– Правда колдовство, - ахнула Дуня.

Тётки Фотинья и Фрося заплакали ещё горше.

– Коли болезнь была бы, - прерывающимся голосом проговорила Фотинья, - к бабке сходили бы, трав отварили. А теперь куда идти, у кого помощи просить?

– Говорят в лесу, в скособоченной избушке живут старик со старухой. Они любую беду отведут, совет дадут и на путь наставят, - сказала Дуня.

Тётки переглянулись, вспыхнули и затрясли головами:

– Не, не пойдем мы к ним.

– Вчера ходили, - поджала губы Гостюшка, - а сегодня чего не желаете?

– Ходили?
– переспросил Егор, - давайте, бабоньки, рассказывайте, какая такая невзгода вас в лес потащила. Мужья у вас хорошие, работящие, вас не обижают, не попрекают, детки радуют. Вам и пожаловаться не на что.

У тёток от стыда и смущения на глазах выступили слёзы.

– Все хорошо, - еле слышно прошептала Фотинья, - да больно сонлив Влас, и за столом спит, в телеге спит, во сне землю пашет и даже на печке пока спит, тоже спит.

– А мой за столом ест, и во сне ест, и пока ест тоже ест, а потом встаёт и говорит: есть хочу,- добавила Фрося.

– Вот оно что. Так радуйся, сестрица, чего слёзы понапрасну льешь, муж теперь всю деревню будить будет. И ты, Фрося, веселись и смейся, как хотела, так и получилось, пока вас сором всяким не накормит, Протас сам и зернышка не клюнет.

Тётки завыли в голос, запричитали. Эта история быстро выплеснулась за стены избы и скородумовские во всю потешались над Власом и Протасом. Их сыновья Власик и Протасик плакали от обиды.

– Вот пакостники, отцов наших на смех выставили, - сокрушались парни, - мы им зададим.

Пока Фрося и Фотинья перепирались, кому идти в

лес и просить расколдовать мужей, Власик и Протасик нашли недалеко от лесной избушки пень, расклинили его и послали Гостюшку за стариком-колдуном.

– Ты его сюда обманом замани, а в избу дверь колом подопри, чтоб сестрица братца из беды не выручила.

Старика и звать не пришлось, услышав, что Власик и Протасик просят помощи, он поспешил за Гостюшкой.

– Туда иди, дядя, пряменько, - крикнула ему девчонка, а сама подхватила припасенную палку, подперла дверь и вприпрыжку поспешила за Змеем.

Власик и Протасик, рыча, катались по земле, обхватив друг друга мощными ручищами.

– Ой, с ума спятили, - раскричалась Гостюшка.
– Сейчас поубивают друг друга. Ой, что делать-то?

– Бейте друг друга, колотите, пока мясо с костей не отлетит, - потирал руки Змей.

Но Власик и Протасик неожиданно быстро вскочили на ноги, один крепко обхватил Змея, чтоб тот и пошевелиться не мог, силой опустил его на колени перед пнем, другой сунул красиво заплетенную бороду колдуна в щель на пне и вытащил клин.

– Елозь на коленках, - усмехнулись парни, проверили стариковы карманы, нет ли в них чего острого, чтоб бороду не смог обрезать.

Старик побагровел, жилы на лбу вздулись.

– Проклятущие, - зашипел он, - над кем, дурни деревенские, шутить вздумали.

– Злой какой, - удивился Власик, - ругается.

– Невоспитанный, - покачал головой Протасик, - сердитый. Постоит на коленочках, нравом переменится, добрый станет, ласковый, у нас прощения попросит, тогда только освободится.

Не успело солнце склониться к верхушкам деревьев, а скородумовские побежали в лес. Первой посмотреть на позор колдуна торопилась рыжая Полька.

– Ишь, - злорадствовала девка.
– Так ему вралю старому и надо. Сёмка-то на меня и глядеть не хочет, а старик обещал, что замуж выйду!

– Ха-ха, - закатывались бабы, - шею-то по-гусиному вытянул.

– Ползай на коленках, - гоготали мужики, - а то наших баб и девок с ума своим гаданием свел.

Три дня и три ночи без еды и питья просидел Змей около пня. Каждое утро, Власик и Протасик проведывали старика.

– Говори, как отцов наших расколдовать?

Змей поворачивал в их сторону голову, плевался и не отвечал.

На четвертое утро осунувшийся, еле живой Змей прошептал пересохшими губами:

– Водицы испить дайте.

Власик отправился к роднику, зачерпнул берестяным ковшиком холодную воду, принес Змею и напоил его.

Змей сделал несколько глотков, прокашлялся и сказал:

– Ступайте к сестре моей Диве, она их расколдует.

– Диве?
– переглянулись Власик и Протасик, - имечко знакомое. Знавали мы одну - жаба- жабой, - и потопали к избушке.