Сказочная глупость

Гедеон Александр и Евгения

– Идиоты!
– орал Блиц, загоняя тех, кого смог, на палубу.

Там их встретил Блайз, без церемоний загнавший спасённых под палубу.

– Гони!
– крикнул Чимбик, меняя батарею в бластере.
– Гони, пока они не прочухались! Живее!

Блиц метнулся в рубку, бесцеремонно протоптавшись по ногам бесчувственного зайгеррианца, запустил двигатель и резко дернул судно, выводя его из-под обстрела. И именно этот рывок спас жизнь Чимбику - выпущенная одним из 'ряженых' противотанковая ракета, вместо того, чтобы разнести в щепки тумбу,

за которой прятался сержант, ударила в декоративную скульптуру на ахтерштевне. Взрывной волной Чимбика протащило по палубе, щедро засыпав обломками, и лишь шлем уберёг его от серьёзной контузии. Но и этого хватило, чтобы сержант на несколько секунд потерял сознание.

– Садж!
– надсадно завопил Блайз.

В этот миг он позабыл про все их разногласия, про споры и драку - перед глазами у него было только безвольное тело брата, усыпанное обломками. Едва не плача, он бросился к нему по ходившей ходуном палубе, всхлипывая и спотыкаясь, совершенно не обращая внимания на показания ВИДа и пролетающие мимо лучи плазмы.

– Садж, - повторил он, падая рядом с Чимбиком на колени и ладонями раскидывая присыпавший того мусор.

Сержант слабо пошевелился, застонал, а потом встал на четвереньки и затряс головой, словно самец таунтауна после сшибки с соперником.

– Я... прибью... этого придурка...
– медленно проговорил он.
– Если выживем...

– Конечно, - Блайз обнял его, смеясь от облегчения.
– Конечно, брат.

Хаусбот, набирая скорость, миновал разрушенные взрывом ворота усадьбы и канул в темноту ночи, оставляя за кормой пылающий особняк и звуки боя. Под палубой тряслись, шептались и плакали спасенные невольники, кто-то делал перевязку пострадавшим товарищам, а на корме, обнявшись, сидели две безмолвные фигуры в пятнистых доспехах.

Зайгеррия. Окрестности Талоса

Хаусбот несся по дороге на максимально возможных семидесяти километрах - при более высокой скорости обладающая огромной массой махина просто бы не вписалась в поворот. Блайз спустился вниз, оказывать помощь пострадавшим при эвакуации, а пришедший в себя Чимбик - хоть его ещё и слегка потряхивало, - вытянул из рубки бессознательного зайгеррианца, уложил на палубу, приковал найденными в одной из кают наручниками к утке и побрёл на корму, следить за дорогой на случай погони.

Вскоре снизу поднялся Блайз в сопровождении внушительно выглядевшего барабела с травянисто-зелёной блестящей чешуёй. Тот успел разжиться поясом с кобурой, в которой красовался бластер, и ножнами, почему-то пустыми. Раздвоенный язык ящера то и дело показывался из безгубого рта, полного длинных острых зубов, а сам барабел выглядел по меньшей мере раздражённым. Для стороннего наблюдателя зрелище было пугающим, но знакомые с этой расой возразили бы, что данный ящер находится в относительно хорошем настроении.

– Нельзя дёргать ошейник, - объяснял ему Блайз.
– Их часто настраивают так, чтобы в случае попытки

сорвать без ключа они убивали носителя. Ты ещё скажи спасибо, что твой дружок жив остался, только вырубился. Очнётся - по рукам ему нахлопай, чтоб не тянул их, куда не надо...
– он перешагнул через зайгеррианца, словно через бревно, и распахнул дверь рубки.

– Блиц, дай пожалуйста ящик с инструментами - ошейники снимать буду, - попросил он.

Коммандер, не отрывая взгляда от дороги, на ощупь нашёл нужный бокс, открыл, выудил ярко-красный ящик и протянул Блайзу.

– Как там Чимбик?
– спросил он, всей своей напряжённой позой выдавая искреннее раскаяние за свою выходку.

– Норма, - улыбнулся под шлемом Блайз.
– Потом ему успокоительного дам.

Язык шедшего рядом с ним барабела чаще засновал между зубами, являясь верным признаком того, что ящер внимательно в чему-то принюхивается. Массивный чешуйчатый хвост резко заходил из стороны в сторону, из горла барабела вырвалось громкое шипение и он, без всяких объяснений, выскочил на палубу.

– Трус-с-сливая тварь!
– с присвистом рявкнул ящер, не сводя взгляда с всё ещё валяющегося в отключке зайгеррианца.
– Я с-сниму с него ш-шкуру, ос-с-свежую и с-съем!

То, с какой решимостью он шагнул к остроухому не оставляло сомнений - угроза была не пустыми словами, а чётким планом действий.

– Э, охолони!
– завопил Блайз, вклиниваясь между барабелом и его потенциальной жертвой.
– Ты чего так взъелся? Ну, ушастый, и что? Мы его даже допросить не успели, а ты уже шкуру с него содрать собрался. Он что, лично тебе что-то сделал?

– Эта ш-шерс-с-стистая мрас-зь, - ящер хлестнул хвостом по палубе, едва не оставив вмятину в настиле, - и ес-с-ть тот, кто с-считал с-себя моим хос-зяином.

– О!
– удивился Блайз.
– Садж, ты слышишь?

– Слышу, - откликнулся Чимбик.
– Он нам пригодится.

Блайз кивнул, хотя знал, что сержант его не видит, и вернулся к разговору:

– Дружище, тогда тем более оставь эту погань. Он может много полезного рассказать, не надо его прям так с ходу в распыл пускать. Мы его на Корусант отвезём, а там его живо разговорят. Представляешь, скольких ещё можно будет вытащить из рабства, когда этот гад запоёт?
– клон говорил искренне, действительно веря, что Республика пришлёт эскадру и наведёт порядок, когда узнает о творящемся на Зайгеррии беспределе.

– Влас-сти ничего не предпримут-с, - оскалил ужасающую пасть ящер.
– Это легальный бис-с-снес-с-с. Ты что, вчера родилс-с-ся? Грохнем зас-с-сранца и дело с-с-с концом!

– Какой легальный бизнес, ты чего?
– возмутился Блайз.
– Нас учили, что работорговля - это криминал, им пираты промышляют! И этот урод...
– он пнул по ноге зайгеррианца, - ... расскажет абсолютно всё. Нельзя гробить такой источник информации, понимаешь?
– едва ли не взмолился он, совершенно не желая вступать в противостояние с двухметровым ящером.