Скиталец. Хромой бог

Баранов Василий Данилович

– У меня.... У меня другие больные есть. Я на дежурстве.
– Мария отстранилась от Сергея.

– Но я еще увижу тебя? Ты вернешься утром?

– Да. Я утром зайду посмотреть.

– А если я не доживу до утра?
– Сергей улыбался.
– Я не хочу отпускать тебя. Ты мне очень нравишься. Я не хочу терять тебя.

– Больной, это у вас от дара головой. Пройдет.

– А вдруг не пройдет? Долг сестры милосердия не позволит тебе покинуть меня?

– Ложись уж. Я зайду.

– Буду ждать.

Мария вышла на слабеющих ногах. У нее это было впервые. Она мечтала

попасть в его сети обольщения. Сергей всю ночь думал об этой девчонке. Если б Роман узнал, он был бы доволен.

Часть 9

После ночного дежурства Ромке хотелось спать. Даже кофе не очень помог. Он подошел к раковине, начал брызгать в лицо холодной водой. Обтер лицо, посмотрел в зеркало. А я ничего выгляжу, нормальная рожа, кирпича далеко не просит. Рубашка вполне приличная, салатного цвета. Ворот рубашки он положил поверх ворота халата. Ничего, можно сказать, жених, пора за девками бегать. Сдались они мне. В любом фильме увидишь всю правду о них: дуры, истерички, настоящий бич мужиков. Только заняты собой, мечтают обобрать мужика, всячески изводят. Всегда в неподходящий момент под руку лезут. Сами о себе поют: все мы бабы стервы, кто у нас не первый, тот у нас второй. У тебя, Рома, впереди века. Первым делом самолеты, ну а девушки потом. Она была первой, первой. Первой кралей в архангельских кабаках. Она была стервой, стервой, стервой с лаком серебряным на коготках. Когда она павой, павой, павой с рыжим норвежцем шла в ресторан, муж ее падал, падал, падал на вертолете своем в океан. Лучше пойти пожрать. Совершить набег на буфет. Роман прихватил пакет и спустился на первый этаж. Начало одиннадцетого, буфет открыт.

– Маша, а ты что тут делаешь? У тебя дежурство уже закончилось.
– Роман догадывался о причине, задержавшей Машу в госпитале, но не хотел в этом признаваться.

– Закончилось.
– Коротко ответила медсестра. Делиться своими сердечными тайнами она не готова.

– Понятно. Умирающего героя подкормить.
– Сама не хочешь рассказать, попробую выведать.

– И что с того?
– Бросилась защищать свою тайну. Напрасно. В госпитале так много женщин, а они не пройдут мимо такого события. Через час сарафанное радио обо всем подробно расскажет.

– Ничего. Ты возьми бутерброды с бужениной, колбасой. Мужики мясо любят. И для здоровья.... Без твоей заботы он долго не протянет. Женская рука, забота на ноги поставят. Давай, беги.

Машка убежала. Роман осмотрел выпечку. Для Маши он сделал все, что мог. Дальше пусть сама решает.

– Мне, тетя Надя, чего перекусить выбери. Тут так много всего, все хочется попробовать, но и меру надо знать. Ты мне самое лучшее положи.

– Сейчас, Роман Алексеевич, - откликнулась тетя Надя, полная невысокая буфетчица.
– Я тебе всего положу, пирожки с капустой. С мясом, с яйцом и рисом. Ты чего, Роман, с утра пришел?

– У меня дежурство было в ночь. А другая работа не ждет, надо заступать на основную работенку.

– Домой не забежал, проголодался.
– Сделала вывод тетя Надя.

– Голод - не тетка, тетя Надя. Перед работой поесть не помешает.

– Все

вы тетю Надю вспоминаете, как оголодаете.
– Она уверена, без ее пирожков ни одной успешной операции в госпитале не проведут. И больные на ее пирожках на ноги встают быстрее.

– Ты у на одна надежда, не зря тебя так назвали родители.
– Отчего не похвалить эту слдавную женщину.

Роман часть своих покупок занес в кабинет, а с оставшимся пошел к летчику. Зашел в палату.

– Как Орел, живой?
– Роман подошел к кровати и сел на стул рядом.

– Живой. Скоро можно выписывать.
– Голос бодрый. И впрямь, скоро можно будет выписывать.

– Успеешь. Отдохни немного.
– Роман не хотел торопиться. Пусть немного подлечится.

– Чувствую себя хорошо. Твоими, Роман, стараньями. Твоими молитвами.

– Молитвами сыт не будешь. Я принес тебе кое-что, перекусишь.
– Ромка протянул мешок с булочками тети Нади.

– У меня всего полно. Ребята из части приходили, принесли.
– На тумбочке возле кровати лежали яблоки, апельсины. Сослуживцы позаботились.

– Ты ешь. За облаками не кормят, в полете. А тут лежи и в свое удовольствие кушай.

– За облаками и в правду не кормят.
– Алексей улыбнулся.

– Расскажи, как оно за облаками.
– Рома хотел знать, что обычный человек чувствует в полете. Похоже это на то, что чувствуют Древние при перемещении между мирами?

– Отлично. Словно птица. Слышишь музыку сфер.
– Алексей любил небо, безграничные просторы и свободу.

– И ангелочков видишь. Они тебя оттуда и пнули. Заслушался.
– Посмеивался Роман.

– Не пинали и не заслушался. Так получилось.
– Железная птица не выдержала нагрузки. И он виноват, сплоховал в полете.

– Я тут тебе сувенир принес, оберег. Серебряная цепочка, на ней кругляшка. Тебя от беды сбережет. А летающих тарелок не встречал?
– Эту цепочку Роман перенес из своей сокровищницы, упрятанной в других измерениях. На медальоне изображен один из символов самих Древних. Эта вещица способна искривлять пространство и время. И может спасти своего хозяина.

– Нет. У меня с головой все в порядке, к психиатру не надо. Летающих тарелок нет.

– К психиатру не надо, а к окулисту в самый раз.
– Как мало люди замечают странностей вокруг. Верят, что не одиноки во Вселенной и тоскуют по внеземным контактам. И все э

То рядом, в двух шагах, только внимательнее присмотреться.

– Зачем?

– Очки пусть выпишет. Может и увидишь.
– Ромка снова посмеивается.

– Ты сам, Роман, тарелки видел?
– Алексей пытается доказать, летающих тарелок никто не видел, значит их нет.

– Каждый день, на столе.
– Рано доказывать обратное. Всему свое время.

– А инопланетян, зеленых человечков?
– Вот и доказано очевидное. Нет инопланетян рядом. До них много световых лет. Когда-нибудь встреча произойдет, но не в ближайшее время.

– Ежедневно, в зеркало посмотрю, а на меня инопланетянин глядит. Сам пугаюсь. Глазками инопланетный на меня зырк. Оторопь берет.

– А ты от зеркала держись подальше, не смотри.
– Алексей смеется. Ему невдомек, Роман говорит правду.