Скиталец. Хромой бог
Шрифт:
– Красиво, да?
– Малышу хотелось выглядеть очень красивым, что б все его любили.
– Здорово! Великолепно.
– Как не похвалить этого мальчишку. Такой непосредственный ребенок.
– Все будут завидовать.
– Добавил Пономарев.
– Флай, когда-нибудь ты полюбишь драконицу, и вместе вы будете летать.
– Роман мечтал о счастье для этого парнишки.
– Полюбишь, это что?
– Не знакомое слово. Он рано потерял мать, и не получил знание о любви.
– Когда ты без нее жить не сможешь.
– Пояснил Роман.
– А! Это когда мы решим отложить драконье яйцо.
– Драконы помнят все.
– Да.
– Буду заботиться.
– Согласился Флай.
– Вот и славно. Но до этого далеко. Теперь надо отдыхать, Флай.
– Доктор твердо верил, для детей необходим режим дня. Его надо соблюдать, тогда дети растут более здоровыми.
– Флай не может отдыхать. У Флая блестючка.
– Флай подпрыгивал, вертел своим телом. Вероятно, ему казалось, что он невероятно грациозен.
– Угомонись.
– Просил Роман.
Флай не мог успокоиться. Ему хотелось прыгать и играть. Долго пришлось его укладывать спать.
– Ромка, дети это нечто! Тяжелое дело.
– Сделал вывод Павел, когда дракона удалось уложить спать.
– А ты думал! С детьми всегда много забот. Такова человеческая жизнь. Давай отдыхать.
Они легли спать.
Урдо вылез из шахты. За собой он волок тележку, груженную камнями. Забой, куда он спускался, был старым. Его разрабатывал еще дед. Считалось, что там все выработано. Ничего там быть не может. Но сердце Урдо, гнома, было привязано к этому месту. Он думал, что найдет там что-то такое, и его перестанут называть неудачником. Конечно, он ходил с другими гномами добывать руду. Но это место было его. Он был потомственным рудокопом. Занятие у гномов передавалось из поколения в поколение. Кроме рудокопов были умельцы по камням, по ковке металлов, по ювелирным изделиям. Они продавали часть своих изделий людям. Оружие, утварь, поделки из камней и золота. Женщины ткали, обжигали посуду из глины.
– Урдо, ты где пропал?
– Это его жена, Бона, звала. Она давно привыкла к причудам своего мужа. Не везет ему в жизни, но она поклялась быть с ним всю жизнь. Она его любит. Что ей за дело до других. Пусть считают его неудачником. Но они вместе, и это удача.
– Я за камнями ходил.
– Урдо указал на тележку.
– Тебя всю ночь не было.
– Бона укоризненно качала головой.
– Под землей не видно, ночь или день.
– Оправдывался гном.
– Есть будешь?
– Что с ним поделаешь. Шляется в свой забой. Просто дитя малое. Верит, что найдет особый камень.
– Буду. Погоди, видишь, камни принес. Разобрать надо.
– Урдо не терпелось посмотреть, что принес на этот раз.
– Делай, что хочешь!
– Она ушла в дом.
Урдо доставал камень за камнем из тележки, осматривал.
– Блески. Медный колчедан. Где я его нашел.
– Отложил камень. Он перебирал камни и раскладывал в кучки. Рука вытащила камень глинистого цвета. Дырочки и прыщи на поверхности.
– Где я его взял?
– Думал гном.
– Еще волок такой невзрачный камень.
В сердцах он отбросил камень, тот ударился о кирку, лежавшую неподалеку. Верхний слой откололся. На свет выпал овальный камень матово- синего цвета. Луч света коснулся камня и тот запел. Повел свою мелодию. Мелодию космического скитальца. Мелодия одинокая, но несравненно прекрасная. Набежала тучка, и мелодия смолкла.
– Неужели, - подумал Урдо, и сердце гулко забилось в груди. Давным-давно,
– Бона! Бона, иди сюда.
– Гном схватил камень, прижал его к груди.
– Иду, Урдо.
– Бона вышла из дома. Что там случилось у ее муженька.
– Гляди, что я нашел.
– Урдо показывал свою находку.
– Что это, Урдо?
– Она раньше не видела таких камней. Гладкий, округлый. И такого цвета.
Тучка вновь проскользнула дальше, открыв солнце. Камень запел.
– Небесный камень, Бона. Небесный, занесенный космическим огнем. Неси тряпицу, завернем и отнесем в Совет.
Совет собирался на большой поляне, посреди которой лежал огромный плоский камень, похожий на стол. Здесь собирались рудокопы, ювелиры, кузнецы. Тут же проходили праздники и все события.
– Урдо - неудачник, что у тебя?
– Спросил один из старейших, сидевший возле плиты.
– Я принес вам это!
– Урдо положил на стол свое сокровище, сдернул тряпку. Камень запел, играя в лучах света. Гномы, что проходили мимо, замолкли, подошли ближе к невероятному камню. Слушали. Урдо набросил тряпку на звездный камень, мелодия смолкла.
– Что скажете, мудрые гномы?
– Урдо был горд собой. Ему посчастливилось найти этот необычный камень.
– Урдо, где ты это нашел?
– Старейшина прикоснулся к камню.
– В своей старой штольне.
– Пусть все знают, его штольня таит много чего.
– Ты знаешь, что это?
– Старейшина догадывался о природе камня. О нем рассказывали старые записи.
– Знаю, это звездный камень.
– Заявил Урдо.
– Да, звездный камень. Он пришел из безмолвия неба. Где живут боги. Старые предания, гномы, гласят, что когда будет найден Звездный камень, в мир придет тот, кто ногами опирается на бездну. Кто длань своею распростер над бесконечностью. Он придет, как страшный Судия. В руках его будет опора. Он будет судить беспощадно каждого живущего под небесами. И каждый понесет за грехи свои кару. Никто не смеет узнать лик его, без его разрешения. Как каждый, кто уходит за порог вечности, не может рассказать о том, что есть лик смерти. Готовьтесь, гномы! Страшный день грядет.
Все верили, сбывается старое пророчество. Мир подошел к своему концу. Поселок гномов не огласился криками и причитаниями. Они стали деловито наводить порядок в своих домах, как прежде обрабатывали камни. Ковали металл. Но в каждом движении было ожидание кары. Они готовились с честью принять наказание. Последний день, как благо, как праздник. Стоявший над Бездной не застанет их в грязи и убожестве. Не посрамят они свой род. Придет Некто, и закончится их земной путь. Надо успеть сделать больше и добротнее, что бы хоть немного искупить грехи. Гномы разослали гонцов в селения людей и в селения эльфов. Сообщить грозную весть. Хотели всех предупредить, что б жители были готовы. Грядет последний день, пусть каждый подумает об искуплении, задумается о цели своей жизни. Пусть каждый проникнется этим тяжелым и роковым часом. Может и не любили гномы людей и гордецов эльфов, но не лишать же их законного права на последнее искупление. Пусть мир знает, час пробил.