Сколько ты стоишь?
Шрифт:
Нормально, конечно, ни хрена не было. Какое «нормально», когда девушка, которую ты… хотя лучше об этом даже не думать. Только хуже будет.
— Как там жена Мишина? Родила?
— Ага, — Варя явно обрадовалась его неуклюжей попытке сменить тему. — Родила. В одиннадцать вечера. Девочка, 52 сантиметра, два с половиной килограмма. Назвали Евой!
Илью передёрнуло.
— Евой…
— Ага. Чудно, но красиво. Ева Сергеевна Мишина будет. — Варя хихикнула. — Рыженькая, как мама.
— А жена у Сергея
— Ну, почти. Тёмно-рыжие волосы, медные такие. Очень красивые. И сама Рита… очень красивая. Она так ходит плавно, как вот у Пушкина — «словно пава» — и осанка хорошая, и фигура. Я бы сама влюбилась, будь я мужиком.
Илья фыркнул и опять замолчал. Думал, Варя тоже будет молчать, но она вновь начала диалог.
— Мы с Дятлом, кстати, в субботу на танцах встретили Алину с мамой. Оля, да?
— Да.
Вот ещё не хватало, чтобы Оля про эту историю с изнасилованием узнала. Она брата, конечно, и оправдает, и простит, но стыдно будет так, что хоть вешайся.
Впрочем, как она может узнать? Сам он не скажет, даже если много выпьет. Хотя Берестов никогда не пил много.
А Варя уж тем более будет молчать.
— Дятел с Алинкой прям сдружились. Болтали без умолку. А твоя сестра пригласила нас с Кешей в гости… В субботу, через две недели.
В субботу, через две недели, день рождения у самой Оли. И Берестов уже почти видел, как Варю за него сватают… А иначе для чего её было звать?
Конечно, Оля сразу просекла, что не мог Илья целый день гулять с девушкой, которая ему не нравится. И отдать её брату свой драгоценный фотоаппарат.
Но честно — Илья Варе что угодно бы отдал, лишь бы она забыла ту его ошибку.
— Ну приходите, если ты не боишься большого количества людей. Плюс я там буду, так что подумай.
— Да, я сказала, что подумаю, — ответила Варя немного смущённо. — Просто…
— Я понимаю. Если очень хочешь, я могу не приходить, скажу Оле, что плохо себя чувствую. Она простит.
Несколько секунд Варя молчала, словно не могла до конца осмыслить сказанное Берестовым.
— Нет, это чересчур. Это же твоя семья…
— Я просто предложил. Если вдруг надумаешь, скажи, я тогда останусь дома. Мне не сложно, а тебе спокойнее.
Варя опять какое-то время ничего не говорила.
— Ладно, — произнесла в конце концов с явной неохотой, словно выдавила из себя это слово. И всё-таки замолчала, погрузившись в работу.
Варя не знала, смеяться ей или плакать, когда в пятницу, вернувшись из туалета на своё рабочее место, не обнаружила по соседству ни Ильи, ни его трости. Поначалу подумала, что отошёл на обед, но потом поняла — нет, просто ушёл, с концами. Точнее, до понедельника ушёл.
Она хотела поблагодарить, извиниться, повиниться… Но Илья ушёл. И в глубине души Варя понимала, почему.
Все
Увидела в понедельник Берестова — и замерла, как кролик перед удавом. Опять накрыло страхом. Пусть не таким сильным, но всё же достаточным для того, чтобы сразу передумать.
Варя! Побудь немного эгоисткой. Не думай про Илью, думай про себя.
Ага. Только беда в том, что не могла она думать про себя, при этом не думая про Илью. Хотя бы потому, что мучилась из-за своего к нему отношения, панических атак и баррикады, возведённой между их столами. Да ещё и его сочувствие, понимание и помощь…
Конечно, было бы проще ненавидеть Берестова. Но увы — ненависти не было, а было желание всё исправить. Хоть как-то.
Однако от собственной идеи, как именно это надо сделать, Варя приходила в тот же панический ужас, забивалась в уголок своей скорлупы и молча сидела там, боясь вымолвить хоть слово.
Всё решила одна крошечная случайность…
В понедельник Сергея Мишина ещё на работе не было, а во вторник уже явился. Слегка помятый, обалдевший, но счастливый и сияющий.
Варя тогда подумала, что даже если бы она сильно облажалась с этими клиентками из «Белой орхидеи», он бы её всё равно простил. Потому что Сергею вообще не до работы было.
К тому же, коллеги требовали отпраздновать сразу два дня рождения — и собственно Мишина, который случился в субботу, и его новорожденной дочки. Двойной повод для праздника! Грех не использовать такой шаг расслабиться.
Так что все встречи отменили, а большую переговорную превратили в «поляну», накрыв там столы так обильно, словно это был Новый год или Девятое мая.
Варе абсолютно не работалось. И проходя мимо Ильи, она заметила, что ему тоже. Берестов всё так же втыкал в открытый на экране компьютера договор, причём минут двадцать уже не перелистывал страницу.
И вот вроде никогда она за ним особо не следила… Но откуда-то знает, как он хмурится, вчитываясь в то, что ему не нравится. С каким стуком захлопывает папку, когда что-то ищет. Как смеётся из вежливости, а как — искренне.
Впрочем… почему это её так напрягает? Вот про Светку или про Ритку Варя тоже знает нечто подобное. И как ходили, и что ели, и с каким звуком чихали. И не казалось это чем-то запретным, тайным знанием про врага.
Тьфу, Варя! Про какого такого врага? Ну что за глупости тебе в голову лезут…
А Берестов между тем поднял взгляд от экрана и вопросительно посмотрел на Варю. Заметил, что она уже с минуту стоит возле своего стола. Обычно же сразу плюхается, скрываясь за баррикадой…
— Что-то случилось?