Сколько ты стоишь?
Шрифт:
Лифт ехал секунд десять, но это время показалось Берестову вечностью. И когда двери наконец открылись, он вздохнул с облегчением.
Варя медленно отлипла от него и на негнущихся ногах побрела к выходу. Илья пошёл следом, но старался держаться чуть в стороне, ругая и себя, и эту дурацкую ситуацию. Возле турникетов они практически поравнялись, и он вдруг заметил, что Варя плачет.
Вздохнул, достал пропуск, приложил к турникету, и уже когда прошёл через открывшиеся двери, сказал, обращаясь
— Не плачь. Я завтра уволюсь.
Варя запнулась, остановилась и повернулась к Илье лицом. Оно у неё действительно было всё влажное от слёз. И когда только успела…
— Не надо.
— Варь, я не ангел, — сказал Берестов, усилием воли подавив в себе порыв подойти к ней поближе и вытереть мокрые щёки. — Но я и не законченный мудак. Мне совсем не нравится постоянно чувствовать себя последним чмом. Да и ты мучаешься. К чему всё это?
Она вздохнула, опустила голову. Достала из сумочки бумажные платочки, вытащила один из пачки и вытерла лицо.
— Мне нужно с тобой поговорить, — произнесла Варя чуть дрожащим голосом. — Только не здесь. Середина холла бизнес-центра не очень удачное место для подобных разговоров…
— Давай отойдём в угол.
— Нет. А… ты на машине сегодня?
— Ну на машине.
— Давай… в машине поговорим?
Илья несколько секунд смотрел на Варю с недоумением.
— В машине. Поговорим. Ты хочешь сказать, что сможешь сесть со мной в одну машину?
— Смогу.
Берестов покачал головой.
— Ладно, давай попробуем. Если у тебя не получится, в кафе поговорим. Там всё-таки столик есть и люди ходят, — он не удержался от горькой шпильки, и тут же сам пожалел, потому что Варя вновь заморгала, сдерживая слёзы. — Извини. Пойдём.
Интересно, о чём она хочет поговорить? О чём им вообще разговаривать? Увольняться ему надо. Он и так перед ней виноват, а теперь ещё больше мучает, совершая ошибку за ошибкой.
Мудак. Может, и не законченный, но точно мудак…
В лифте Варе показалось, что она сейчас умрёт от разрыва сердца, так сильно оно колотилось.
Дурь, глупость, абсурд. Лифт, полный людей, и Берестов, который даже не пошевелился, если не считать короткого прикосновения к её талии, но оно было без всякого умысла — просто от неожиданности.
Почему же так страшно-то, господи?! Никакой фильм ужасов не сравнится с этим иррациональным страхом, которым абсолютно невозможно управлять. И стоит Илье оказаться позади неё или просто слишком близко, как Варя готова умереть от ужаса.
И заплакала она не только из-за этого самого ужаса, но и от досады на себя. Опять она не сдержалась… и Берестов вновь хочет уволиться.
Нельзя больше откладывать этот
Поэтому Варя предложила поговорить в машине. В конце концов, когда-то же надо начинать…
Она думала, это будет сложно. Всё-таки замкнутое пространство, да ещё и ремни… хотя Илья их проигнорировал, просто сел на водительское сиденье и, внимательно поглядев на Варю, предложил подвезти её до дома.
— А ты пока расскажешь, о чём хочешь поговорить.
— Нет, так не пойдёт, — она покачала головой. — Давай здесь. Сейчас… я соберусь только с мыслями.
Да уж, соберись…
В машине было прохладно — Илья, слава богу, ставил её на подземную стоянку, и за восемь рабочих часов она не превратилась в раскалённую на летнем солнце консервную банку. Берестов ещё и окно открыл, и в небольшую щелочку оттуда на Варю дул приятный ветерок.
Да, это оказалось совсем несложно — сесть в машину. Интересно, почему? Рассуждая логически, Илья ведь может и тут её изнасиловать. Легко и просто…
Но Варин страх, кажется, действительно был иррациональным и анализу поддаваться не хотел. Сзади — страшно. Прикасаться — страшно. Смотреть прямо — страшно. А вот просто сидеть рядом — неприятно, но не страшно. Она и баррикаду-то выстроила именно из-за этой неприязни…
— Может, воды хочешь? Бардачок тогда открой, там есть бутылка.
— Нет, спасибо.
Они ещё немного помолчали. Илья терпеливо сидел рядом, чуть постукивая пальцами по рулю, и только этот жест выдавал его волнение.
— Мне не нравится то, что со мной происходит, — в конце концов выдавила из себя Варя. — Я не хочу этого чувствовать. Ты предлагаешь увольнение, но это не выход. Проблема не в том, что я ощущаю страх к мужчинам, проблема в том, что я ощущаю его именно к тебе.
Берестов явно напрягся.
— Я понимаю, Варь. Сейчас тебе тоже страшно? Может, тебе пересесть на заднее сиденье?
— Нет. Не страшно и не пересяду. Илья… я не дура. Я довольно легко разбираюсь в людях… лет эдак с девятнадцати. Я знаю, что такое мужчина-мудак. Ты — не мудак.
— Спасибо, — он усмехнулся.
— Не за что. Может, ты и не идеал, и не образец для подражания в плане шлюх… но это меня не касается… Просто я не считаю, что ты заслуживаешь подобного отношения с моей стороны. И я хочу от него избавиться… нет, я хочу нас обоих от него избавить.
Ффух. Почти сказала…
— Я бы тоже хотел, Варя. Но как?
— У меня есть предложение. Можно больше контактировать друг с другом.
Несколько секунд Берестов удивлённо молчал. Он по-прежнему не смотрел на Варю, только вперёд, и она почему-то ощущала, как сильно ему хотелось повернуться.