Сколково: принуждение к чуду. Реальная история создания самого амбициозного проекта
Шрифт:
Направление, которым занимался Петр Федичев, называлось «Физика конденсированных состояний», а если подробнее — «Кинетика сложно коррелированных систем». На таких модельных системах физики изучают различные сложные взаимодействия. Одной из таких сложно коррелированных систем является обыкновенная вода. Изучение свойств воды завораживало молодого ученого. Причуды поведения воды казались Федичеву напрямую связанными с ее определенными свойствами, которые природа научилась использовать для скринирования сильных электростатических взаимодействий в белковых комплексах. У Федичева было стойкое ощущение, что он в состоянии сделать «правильную» физику воды для биотехнологии.
Он успел поработать в Амстердаме,
И вот Андрей Винник приехал к Петру Федичеву в Инсбрук. Друзья катались на лыжах, и где-то там, совсем наверху, где пик горы Хафелекар попирает облака, Андрей Винник предложил Федичеву оставить академическую карьеру.
У него, Винника, было твердое желание вернуться в науку и заработать в ней деньги. Ради того, чтобы сделать что-нибудь великое, Винник был готов оставить карьеру трейдера и рискнуть своим капиталом.
С точки зрения здравого научного смысла Петру Федичеву вообще не нужно было в этот момент предпринимать никаких резких движений. У него был один из самых высоких среди молодых ученых в мире индексов цитируемости научных публикаций. Были все возможности для занятий наукой. В Инсбруке все радовало глаз и ничего не мешало занятиям. Если двигаться стабильно и поступательно, постоянная профессорская ставка была отнюдь не за высокими австрийскими горами. А там, чем черт не шутит, и до шорт-листа Нобелевского комитета недалеко.
Впрочем, кинетика сложно коррелированных систем убеждает как раз-таки в обратном и советует остерегаться зон постоянной стабильности. «Все самые эффективные биологические системы существуют на грани развала», — говорит нам фундаментальная физика. В заданном человеку диапазоне параметров мы стоим прямо у границы тьмы, так близко, что чувствуем ее дыхание. Для того чтобы начались необратимые изменения, куриное яйцо достаточно нагреть на десять градусов. Для того чтобы убить человека, случайной инфекции достаточно разогреть его тело с 36° до 42°. Это может выглядеть усмешкой Создателя, но от небытия нас отделяют какие-то жалкие шесть градусов. Отчего, спрашивается, жизни не держаться от смерти на более безопасном расстоянии, хотя бы в 100°, ведь так надежнее? Да потому, что в ситуации, когда внешние условия изменчивы, быть просто стабильным — крайне непредусмотрительная позиция. Чем дальше от точки необратимых изменений, тем меньше шансов поспеть за «уходящим поездом». Живая природа учит нас парадоксальному: чтобы успешно существовать, нужно существовать на грани. Только так ты достаточно изменчив, только так сможешь быстро перейти из одного состояния в другое и выжить.
Профессор Петер Цоллер с кинетикой сложно коррелированных систем был хорошо знаком. И тем не менее Петра Федичева, который решил бросить стабильную академическую карьеру ради «чего-то великого», не понял. «У тебя в этой жизни было бы все», — сказал изумленный Цоллер.
В 2006 г. Андрей Винник и Петр Федичев приехали в Москву, где первым делом познакомились с Эдуардом Успенским, автором истории про Чебурашку и Крокодила Гену. Друзья искали «прикольное» помещение под офис, чтобы было недорого, но обязательно на высоком этаже — людям, задумавшим сделать великое, не пристало сидеть в подвале. «Прикольное» помещение нашлось в писательском доме у станции метро «Сокол», где на семнадцатом этаже сдавались небольшие комнаты-студии. Эдуард Успенский сдал молодым предпринимателям свой рабочий кабинет.
Новоиспеченные бизнесмены-инноваторы, напитавшись «чебурашкинским»
К тому времени в мире уже существовало немало исследовательских команд, которые пытались создавать лекарства с помощью ЭВМ. Большинство специалистов в области интеллектуального анализа данных в своей работе исходили из принципа — давайте посмотрим на те лекарства, которые существуют, ведь у них есть что-то общее, и методом перебора молекул сконструируем новые препараты.
Это походило на технологию распознавания образов, когда компьютер выбирает из тысяч фотографий изображение преступника, сравнивая их с типичными чертами криминальных физиономий.
В свое время многие математики, набившие руку на распознавании образов с помощью поисковых машин, устремились в компьютерную фармакологию, полагая, что можно так же легко отличить лекарство от не лекарства. Направление одно время считалось очень перспективным, новые компании росли как грибы после дождя, привлекая внушительные инвестиции венчурных фондов.
Но результаты оказались намного скромнее, чем предполагалось поначалу, пузырь быстро сдулся, а научное сообщество вынесло неутешительный вердикт: «биология сродни закону Божьему, и нечего соваться туда с математикой».
Но Федичев с Винником решились сунуться в, казалось бы, сомнительную область. Просто потому, что собирались это сделать при помощи физики. Они исходили из того, что большинство конкурентов серьезно не занимались моделированием взаимодействия молекул, то есть не разбирались толком, что же делает «преступника преступником», то есть лекарство именно лекарством.
Тогда им все казалось достаточно простым, «никакой мистики». Есть две молекулы, которые взаимодействуют. Одна делает что-то плохое, например это белок вируса, а другая должна помешать ей плохое делать. Это, собственно, и должно быть лекарство. Если с помощью компьютера перебрать все мыслимые молекулы, то рано или поздно найдется та, которая действительно будет способна помешать плохой. Для этой процедуры уже существовал испытанный метод. Надо было взять очень мощный компьютер, «залить» в него виртуальные молекулы и виртуальную воду и до бесконечности моделировать. Способ довольно затратный, ведь если ты хочешь испытывать миллион молекул в неделю на какое-то определенное биологическое свойство, необходим суперкомпьютер. Расчет займет месяцы и стоить это удовольствие будет миллионы долларов. Значит, решили друзья, нужно пойти другим путем — разобраться в физике происходящего и предложить модель, которая будет намного проще и сможет за доли секунды делать то, на что прежде уходили месяцы, но при этом будет так же точна. То есть надо написать правильную компьютерную программу. Если модель окажется работоспособной, можно будет положить себе в карманы миллионы долларов, ну или хотя бы часть от тех миллионов, которые фармакологические компании тратят на разработку лекарственных кандидатов.
Тогда им казалось, что программу можно будет сделать за год, а еще через год начать зарабатывать на ней деньги. Наверное, это был самый простой бизнес-план, который друзья видели в своей жизни.
Одной из важных частей их алгоритма моделирования была вода. В воде есть фазовый переход, и в белке есть фазовый переход — например, если его нагреть на десять градусов, то он развалится. Знание физики фазовых переходов помогло им научиться строить простые модели для быстрого расчета свойств биомолекул. Программу писали год, следующие четыре года ушли на то, чтобы она заработала как надо. Но оказалось, что и это было только начало.