Скорбь Сатаны. Вендетта, или История всеми забытого

Корелли Мария

– Реален? Вы так считаете, но каждый отдельный индивидуум воспринимает его по-своему. Нет двух человеческих существ, думающих одинаково; отсюда происходят противоположные мнения относительно реальности или нереальности мира. Но не будем углубляться в бесконечный вопрос о том, что есть и что кажется. Вот несколько писем для вашего рассмотрения. Вы недавно говорили о покупке поместья. Что вы скажете о Уиллоусмирском замке в Уорикшире? Я присмотрел это место для вас, и мне кажется, это именно то, что надо. Великолепный замок был построен еще при Елизавете и находится в прекрасном состоянии; сады удивительно живописны, классическая река Эйвон вьется широкой

лентой через парк, и все это, включая обстановку, продается за бесценок, за пятьдесят тысяч фунтов стерлингов. Я думаю, вам стоит приобрести это поместье: оно как нельзя больше подойдет к вашему литературному и поэтическому вкусу.

Послышалось ли мне или в самом деле его голос прозвучал насмешкой, когда он произносил последние слова? Я не мог допустить, чтоб это было возможно, и быстро ответил:

– Все, что вы рекомендуете, несомненно заслуживает внимания, и, само собой разумеется, я поеду и посмотрю. По описанию оно мне нравится, да и шекспировские места меня всегда привлекали, но не хотите ли вы сами купить его?

Он рассмеялся.

– Нет! Я нигде подолгу не живу. Я из породы скитальцев и не люблю быть привязанным к одному месту. Но я рекомендую вам Уиллоусмир по двум причинам: во-первых, он очарователен и в прекрасном состоянии; во-вторых, это произведет значительное впечатление на лорда Элтона, когда он узнает о вашей покупке.

– Как так?

– А так, что Уиллоусмир был его собственностью, – спокойно возразил Лючио, – пока не попал в руки евреев. Он заложил его им, и они недавно вступили в права владения. Они распродали очень многое из картин, фарфора, bric-a-brac [9] и прочих ценностей. Между прочим, вы заметили, что легендарный Бог продолжает оказывать покровительство дому Израилеву? Особенно «низкому ростовщику», которому в девяти случаев из десяти позволяется залучить в свои объятия несчастного христианина? И за этим не следует никакой небесной кары! Еврей всегда торжествует! Немного непоследовательно для беспристрастного Бога, вы не находите? – Его глаза сверкнули презрением, и он тотчас продолжил: – Как результат неудачных спекуляций лорда Элтона и удивительной проницательности евреев, Уиллоусмир выставлен на продажу, и пятьдесят тысяч фунтов стерлингов сделают вас счастливым владельцем поместья, стоящего всех ста тысяч.

9

Хлам, подержанные вещи (фр.).

– Мы сегодня вечером обедаем у Элтонов? – спросил я в раздумье.

– Непременно! Вы, конечно, не забыли о приглашении и леди Сибилле! – ответил он смеясь.

– Нет, не забыл, – сказал я наконец после недолгого молчания. – И я хочу во что бы то ни стало купить Уиллоусмир. Я сейчас же протелеграфирую инструкции моим поверенным. Вы мне дадите имя и адрес агентов?

– С большим удовольствием, мой милый мальчик.

И Лючио протянул мне письмо, содержащее подробности относительно поместья.

– Но не слишком ли быстро вы решили? Не лучше ли сначала осмотреть его? Вам может что-нибудь не понравиться.

– Если б даже оно было бараком, наводненным крысами, то и тогда б я купил его! – решительно заявил я. – Я немедленно примусь за дело. Я хочу, чтоб сегодня же вечером лорд Элтон узнал, что я будущий владелец Уиллоусмира!

– Хорошо!

Мой приятель взял меня под руку, и мы вместе вышли из курительной комнаты.

–

Мне нравится быстрота ваших действий, Джеффри! Она удивительна! Уважаю решимость. Даже если человек решит идти в ад, я отдам ему должное, если он сдержит слово и прямиком отправится туда после смерти.

Я засмеялся, и мы расстались в самом хорошем расположении духа: он – чтоб отправиться в клуб, я – чтоб телеграфировать инструкции своим поверенным Бентаму и Эллису, касающиеся немедленной покупки на мое имя поместья, известного как Уиллоусмирский замок в графстве Уорикшир, невзирая ни на какие расходы, риски или затруднения.

В тот вечер я одевался с особенной тщательностью, доставив Моррису почти столько же хлопот, как если бы был кокетливой женщиной. Он же прислуживал мне с примерным терпением, и только когда я был совсем готов, решился высказать то, что, очевидно, уже давно засело у него в голове.

– Извините меня, сэр, – сказал он, – но я полагаю, вы сами заметили нечто неприятное в лакее князя, Амиэле?

– Да, он довольно угрюмый малый, если это то, что вы хотите сказать, – ответил я. – Но я думаю, в этом нет никакого вреда.

– Не знаю, сэр, – ответил Моррис серьезно, – но уверяю вас, он делает много странного. Внизу с прислугой он говорит нечто поразительное, поет, и представляет, и танцует, как если бы был целым театром.

– В самом деле! – воскликнул я, удивленный. – Я бы никогда этого не подумал.

– И я, сэр, но это факт.

– В таком случае он очень забавен, – продолжал я, не понимая, почему таланты Амиэля так задели моего слугу.

– О, я ничего не имею против этого, – и Моррис потер нос. – Пусть себе прыгает и забавляется, коли ему это нравится, но меня удивляет его лживость, сэр. Вы его считаете за скромного, угрюмого малого, не думающего ни о чем, кроме своих обязанностей, но он этому полная противоположность, сэр, если вы мне поверите. Язык, которым он говорит, когда устраивает свои представления внизу, поистине ужасен! А он клянется, что выучился ему от джентльменов на скачках, сэр! Прошлым вечером он передразнивал разных известных господ, а потом стал гипнотизировать, и, честное слово, кровь у меня застыла в жилах.

– Почему? Что же он делал? – спросил я с некоторым любопытством.

– Вот что, сэр: он посадил на стул одну из судомоек, ткнул в нее пальцем и ухмылялся точь-в-точь как дьявол в пантомиме. И хотя она серьезная и скромная девушка, но тут вскочила и начала кружиться, как лунатик, потом вдруг стала скакать и поднимать юбки так высоко, что было положительно неприлично! Некоторые из нас старались остановить ее и не могли; она была как сумасшедшая, пока не позвонили из двадцать второго номера – из комнат князя, – и тогда он, схватив ее, посадил опять на стул и хлопнул в ладоши. Она тотчас пришла в себя и буквально ничего не помнила из того, что только что делала. Опять позвонили из двадцать второго номера, и Амиэль закатил глаза подобно пастору и со словами: «Будем молиться!» – ушел.

Я засмеялся.

– По-видимому, он малый с юмором, чего бы я никогда о нем не подумал, – сказал я. – Но разве вы думаете, что в его кривлянии есть что-нибудь злонамеренное?

– Эта судомойка больна сегодня, – ответил он, – у нее «подергивание», и никто из нас не смеет рассказать ей о причине ее болезни. Нет, сэр, как хотите, верьте или не верьте мне, но что-то есть странное в Амиэле. И, кроме того, хотел бы я знать, что он делает с другими слугами?

– Что он делает с другими слугами? – повторил я растерянно. – Что вы хотите этим сказать?