Скрытый источник сознания: В поисках природы субъективного опыта

Солмс Марк

Биология есть поистине царство неограниченных возможностей, мы можем ждать от нее самых потрясающих открытий и не можем предугадать, какие ответы она даст нам на наши вопросы несколькими десятилетиями позже. Возможно, что как раз такие, что все наше искусное здание гипотез распадется {47} .

Это был не тот Фрейд, любитель рискованных гипотез, о котором мне рассказывали в студенчестве. «Набросок психологии» стал для меня откровением, как некогда для самого Фрейда. В то время он писал своему другу Вильгельму Флиссу:

47

Freud (1920), p. 83 (рус. изд.: Фрейд, 1925, с. 106; в тексте опечатка: «неорганических» вм. «неограниченных». – Прим. пер.).

В одну беспокойную ночь… преграды внезапно исчезли, завесы спали, и все стало предельно ясно – от деталей неврозов до детерминантов сознания. Все как будто складывалось в единое целое, шестеренки сцеплялись друг с другом, все вместе казалось машиной, которая через мгновение заработает сама по себе {48} .

Но

эйфория длилась недолго. Через месяц он напишет: «Я больше не понимаю, в каком состоянии ума я замыслил "Психологию"; непостижимо, с чего я решил докучать тебе ею» {49} . Не располагая подходящими нейробиологическими методами, Фрейд полагался на «воображение, переносы и догадки», чтобы перевести свои клинические выводы сначала на язык функциональных понятий, а затем физиологических и анатомических {50} . Последняя попытка отредактировать «Набросок» описана в длинном письме, отправленном Флиссу 1 января 1896 г., после чего «Набросок» пропал из виду и вновь явился на свет лишь полвека спустя. Но содержавшиеся в нем идеи (его «тайный призрак», по выражению Джеймса Стрейчи, переводчика Фрейда) преследовали Фрейда во всех его психоаналитических размышлениях, дожидаясь грядущего научного прогресса {51} .

48

Письмо Флиссу от 20 октября 1895 г.

49

Письмо Флиссу от 29 ноября 1895 г.

50

Письмо Флиссу от 25 мая 1895 г.

51

В настоящее время я готовлю английский перевод полного собрания трудов Фрейда по нейробиологии в 4 т. (The Complete Neuroscientific Works of Sigmund Freud, in 4 volumes). См. также переводы Стрейчи под моей редакцией: The Revised Standard Edition of the Complete Psychological Works of Sigmund Freud (24 volumes).

В «Наброске» были изложены две идеи, которые обращают на себя внимание в свете современных открытий. Фрейд предположил, что во-первых, передний мозг – это «симпатический ганглий», отслеживающий и регулирующий потребности тела; во-вторых, что эти потребности суть «движущая сила психического механизма» {52} . В отсутствие какого бы то ни было нейробиологического понимания того, как подобные телесные потребности регулируются мозгом – не говоря уже о том, как их можно объяснить «посредством физико-химического метода», – у Фрейда не было иного выбора, кроме как «допустить существование новых сил, равных по значимости физико-химическим силам, свойственным материи», если он собирался сохранять верность идеалам Берлинского физического общества. Эти силы он назвал метапсихологическими, то есть лежащими за пределами психологических явлений. Он уточнял, что хочет «превратить метафизику в метапсихологию» {53} . Иными словами, он хотел заменить философию наукой – наукой о субъективности. Он просил нас не судить его спекулятивные догадки насчет скрытых психических процессов слишком строго:

52

Freud (1950b), pp. 303, 316 (рус. изд.: Фрейд, 2015, с. 27, 59). За столетия до Фрейда Барух Спиноза писал: «Пожелание есть сама природа или сущность каждого» (рус. текст цит. по: Спиноза Б. Этика / [Пер. с лат. В. И. Модестова]. – Минск: Харвест; М.: АСТ, 2001. С. 183).

53

Freud (1901), p. 259 (рус. изд.: Фрейд, 1923, с. 228).

Это происходит лишь оттого, что мы принуждены оперировать научными терминами, то есть специфическим образным языком психологии (правильнее, глубинной психологии – Tiefenpsychologie). Иначе мы не могли бы вообще описать соответствующие процессы, не могли бы их даже достигнуть. Недостатки нашего описания, вероятно, исчезли бы, если бы психологические термины мы могли заменять физиологическими или химическими терминами {54} .

В первую очередь среди этих новых сил, существование которых Фрейду пришлось допустить, было влечение, которое он считал «психическим представителем раздражений, исходящих из внутренностей тела и проникающих в душу, мерилом работы, которая требуется от психики вследствие ее связи с физическим» {55} .

54

Freud (1920), p. 60 (рус. изд.: Фрейд, 1925, с. 105–106).

55

Freud (1915a), pp. 121–122 (рус. изд.: Фрейд, 1999, с. 123), курсив М. Солмса.

Введенное Фрейдом понятие влечения, которое он считал источником всей психической энергии, напоминало «жизненную силу» Мюллера, однако оно происходило из потребностей организма. Фрейд описывал каузальные механизмы, посредством которых влечения осознанно осмыслялись как «экономика нервной силы» {56} . Вместе с тем он без смущения признавался, что «совершенно не в состоянии сформировать концепцию…» того, как телесные потребности преобразуются в психическую энергию {57} .

56

Письмо Флиссу от 25 мая 1895 г.

57

Freud (1940), p. 197 (рус. изд.: Фрейд, 2017a, с. 3).

Когда столетие спустя я читал эти слова, то понял, что настала пора заменить психологические термины физиологическими и химическими.

Например, движущая сила сновидений, которая была «скрытой» в субъективных отчетах пациентов Фрейда и существование которой поэтому, как считалось, нельзя было опровергнуть, безусловно, стала «явной» благодаря объективным данным, полученным современными физиологическими методами исследования in vivo, недоступными при жизни Фрейда. Рассмотрим, например, снимки на рисунке 3 , полученные с помощью ПЭТ {58} ; на них ясно видно, что «вожделеющая» ПОИСКОВАЯ система нейронов зажигается во время сновидений, как рождественская елка, тогда как тормозящие префронтальные доли, по сути, выключены. На основании этих данных, когда нас с Хобсоном пригласили к участию в дискуссии о научной достоверности теории сновидений Фрейда на конференции «Наука о сознании» 2006 г., собрание наших коллег проголосовало с результатом 2:1 в пользу того, чтобы снова считать эту теорию жизнеспособной {59} .

58

Рисунок заимствован из работы: Braun et al. (1997). Исследование Брауна было чисто описательным. Его результаты согласуются с теорией Фрейда, но не подтверждают ее экспериментально, так как не проверялись предсказания, вытекающие из нее. Впрочем, моя студентка Кэтрин Кэмерон-Доу недавно (в 2012 г.) напрямую проверяла гипотезу Фрейда, в соответствии с которой сновидения служат защитой сна. Ее работу в подтверждение этой гипотезы в настоящее время продолжает на более обширном материале моя коллега Тамара Фишер из Берлина.

59

Кстати, модератором дискуссии был не кто иной, как Дэвид Чалмерс. Результаты ее аннулировали итог предыдущего голосования 1978 г., имевшего место после доклада Хобсона, в котором он изложил свою теорию активации-синтеза собранию членов Американской психиатрической ассоциации.

При всех своих недостатках психоанализ никогда не отвергал понятие субъективного «я». Оно занимало в нем почетное место, как бы это ни смущало всех остальных представителей нашей науки. Многие коллеги-ученые советовали мне не привязывать мои исследования к психоанализу, учитывая исторический багаж, обременяющий это слово. Они говорили, что это то же самое, что астроному ассоциировать себя с астрологией. Но я считал, что было бы непорядочно с интеллектуальной точки зрения не воздать Фрейду должное. Неважно, насколько он оказался далек от достижения своих целей – его цели, несомненно, были верными для науки о психике. Поэтому я назвал свой метод нейропсихоанализом. Я уже говорил, что нейропсихологию, которую мне преподавали, можно было бы с таким же успехом называть нейробихевиоризмом – таково было ее отношение к субъективности. Я же хотел четко обозначить, что нейропсихология, которую я разрабатываю, уделяет особое внимание переживаемому опыту. Именно с таким настроем, написав программную статью о соотношении психоанализа и нейробиологии, я и приступил к работе {60} .

60

Solms and Saling (1986) (рус. изд: Солмс и Салинг, 2001).

В 1989 г. я переехал в Лондон с намерением пройти обучение на психоаналитика. Чтобы не прерывать своей исследовательской и клинической деятельности, я одновременно заступил на должность лектора по нейрохирургии в школе медицины при Королевской больнице Лондона. Я был рад возможности примкнуть к тем, кто следовал ее великой неврологической традиции: в середине XIX в. там работал Джон Хьюлингс Джексон, отец-основатель британской неврологии и нейропсихологии. Королевская больница Лондона находилась в районе Уайтчепел, куда веками стекались иммигранты, поэтому она всегда служила нуждам социально уязвимых групп населения. Она напоминала мне больницу Барагваната в районе Соуэто. Я чувствовал себя как дома, находясь вдали от дома.

Рис. 3. В горизонтальных рядах (слева направо) представлены срезы мозга от нижней части к верхней. В верхнем ряду показаны различия между бодрствующим и спящим мозгом: выделенная темным область демонстрирует понижение активности коры при засыпании; в нижнем ряду – различие между быстрым и медленным сном: выделенная светлым область соответствует повышению подкорковой активности в начале фазы быстрого сна. Наибольшая активность наблюдается там, где расположена ПОИСКОВАЯ система

В начале 1990-х гг. коллега-нейрохирург из ЮАР направил ко мне пациента С., которому за десять месяцев до того он провел операцию по удалению опухоли, разраставшейся под лобными долями мозга и давившей на зрительные нервы. Во время операции у С. произошло небольшое кровоизлияние, из-за которого кровь перестала поступать в базальный передний мозг ( рис. 1 ). Базальные ядра в переднем мозге передают ацетилхолин в различные кортикальные и подкорковые структуры, участвующие в извлечении информации из долговременной памяти. Считается, что эти холинергические пути взаимодействуют с дофаминергическими путями ( рис. 2 ); напомним, что последние представляют собой так называемую систему вознаграждения, запускающую «поисковые» виды поведения, не только в отношении физических действий во внешнем мире, но и в отношении внутреннего мира репрезентаций, воображаемых действий, возникающих в мыслях и сновидениях {61} . В результате кровоизлияния С. очнулся после операции в состоянии глубокой амнезии, известном как синдром Корсакова. Основной его признак – ложные воспоминания, подобие сновидений наяву, именуемое конфабуляцией. Память С. на недавние события оказалась серьезно нарушенной – он постоянно путал воображаемые вещи с реальными воспоминаниями. Подобный дефект поиска сам по себе уже в определенной степени ограничивает возможности человека, но при конфабуляторной амнезии он осложняется тем, что пациенты недостаточно проверяют надежность своих ошибочных воспоминаний и потому рассматривают их как истинные, хотя очевидно, что это не так.

61

Braun (1999).