Скучная Жизнь 5
Шрифт:
— Понял. Сидеть в отеле. — Бон Хва вдруг вспоминает все, что было в отеле и слегка краснеет. Они конечно же съехали из «восьмого номера специально для оргий», потому что госпоже Юн было очень стыдно с утра, она даже разговаривать отказывалась и хотела к себе домой вернуться, несмотря на опасность. Еле-еле ее уговорили. И переехали в другой лав-отель. Подороже. Все вместе. Инженера Ли только в старом оставили, потому что искать его там никто не будет, а переезжать с ними он категорически отказывался. Тоже очень стеснялся и на Оби взгляда не мог поднять. В новом отеле все было прилично — на первый взгляд.
— А завтра у тебя стрелка вроде как. Я за тобой вечером заеду, разомнись как следует. В магазине спорттоваров закажи себе раковину и наколенники. Можно еще щитки на ноги как у футболистов, чтобы под штаны надеть. Разомнись как следует. Может быть и без драки обойдемся, но желательно показать что ты такой же как твой папаша…
— Он не мой папаша!
— Вот так и говори всем. — кивает Ван: — очень убедительно.
— Три и два… ага, я остановилась на Даунинг-стрит… и это очень нехорошо. — качает головой Оби: — тут у Чон Джа-нуны два квартала выкуплено. Сколько я всего должна? Семьсот долларов?
Они играют в «Монополию», устроившись на одной большой кровати, сидят вокруг, кто-то по-турецки, скрестив ноги под собой, а кто-то — просто лежа, опираясь на локоть. Оби чувствует, что они снова начинают отдаляться друг от друга и не понимает что ей делать. Все что было — было прорывом в отношениях, но только в отношениях между ней, Бон Хва и Су Хи. Конечно же и с госпожой Мэй. А вот старшие, госпожа Юна Юн и старшая сестричка Чон Джа — они как будто решили оставить все в прошлом, словно бы совершили большую ошибку и не хотели об этом больше говорить. Такое не устраивало Оби, но что она могла сделать? Они слишком уж закрылись внутри себя.
— Семьсот двадцать. Плати-плати, леди Годива. — Чон Джа делает универсальный жест рукой, словно пересчитывая денежные купюры: — я жестокий арендатор и у меня есть свои правила.
— Н-но у меня нет столько денег… может быть уважаемая арендатор-агасси могла бы взять с меня оплату как-то по-другому? — опускает глаза вниз Оби, решив воспользоваться ситуацией и спровоцировать Чон Джа на шуточный разговор: — ведь я такая бедная и такая одинокая…
— Нет, ты только глянь на нее. Она и в «Монополии» хочет телом рассчитаться! — закатывает глаза Чон Джа: — если деньги кончились, значит вылетаешь! Все, на вылет и до свиданья!
— Погоди, Чон Джа. — Юна поправляет очки: — так нельзя. У нее же еще дома есть, вон на Пятой Авеню и еще… она может продать их и получить деньги для выплаты.
— А ты ей не подсказывай.
— Да я и не подсказываю, это правила игры такие. Пока у нее недвижимость есть — она должна в игре оставаться. Процедура банкротства предусматривает реализацию активов с целью погасить задолженность перед кредиторами, а не «гуляй отсюда!». Это серьёзная юридическая процедура, а тебе лишь бы над бедной Оби издеваться.
— Кто
— М-мы же договорились, что не будем вспоминать… — наклоняет голову Юна, по лицу у нее идут красные пятна: — это слишком неловко!
— Ха. А я вот как раз думала, что наоборот. — тыкает ей в бок пальцем Чон Джа и Юна — ойкает и отодвигается от нее подальше.
— Ничего не наоборот! И что такое — наоборот?!
— Ну в смысле… мы будем еще более близки. Скажи, джедайка, — обращается Чон Джа к Оби, которая продает домики, прижимая пластиковые фигурки к считывателю.
— Я тоже так думала. — признается та: — но скорее между мной, Бон Хва и Су Хи. Ну… может быть еще госпожой Мэй. А про вас я сразу решила что вам неловко будет. Ведь вы все-таки старшие и…
— Вот засранка! — восхищенно говорит Чон Джа: — ты намекаешь что я старая и толстая? А? Ну-ка иди сюда!
— Ай! Чон Джа-нуна! Ай! У меня и так прическа короткая! Ай! И волос не так много! Я так лысая стану совсем! — пищит Оби, пока Чон Джа — зажав ее голову у себя подмышкой — увлеченно трет кулаком ей макушку.
— Старая я?! А? Ну-ка говори, инопланетянка!
— Молодая! Очень! Молодая! Ай! Пожалуйста! Госпожа Юн, вы же мой адвокат, сделайте что-нибудь!
— Ээ… я пожалуй откажусь. — говорит Юна: — мой долг защищать своего клиента, но не в такой ситуации. Я лучше еще с одной корпорацией свяжусь чем Чон Джа старушкой назову.
— Да я не в этом смысле! Ай!
— А в каком? — Чон Джа наконец отпускает Оби и та — обиженно поправляет на себе помятую футболку и пытается привести в порядок волосы на голове.
— Она, наверное, хочет сказать что мы с тобой — консервативные. — говорит Юна: — а у меня всегда был такой страх, знаешь ли… ну вы же знаете о моей болезни, да? Ну вот, я всегда боялась, что перепутаю своего молодого человека и кого-нибудь другого, представляете? — она густо краснеет: — потому я старалась ни с кем не встречаться… ну пока не встретила того самого. Но и там… в общем, как ты там говоришь, Чон Джа?
— Думала что счастье, оказалось снова опыт. — кивает Чон Джа и поворачивается к Оби: — так ты считаешь что мы — консервативные старые тетки?!
— И… замечу, что я такого не говорила! — поднимает руки вверх Оби: — нам всем вместе еще несколько дней жить, а у меня уже синяки по всему телу и волосы выдранные! Если так продолжаться будет, то я отсюда вовсе живой не выйду.
— Положим синяки у тебя от тихони Су Хи… кто бы знал, а? В тихом омуте… — качает головой Чон Джа.
— Точно! — кивает Юна и Оби вдруг понимает, что именно нужно сделать сейчас. Как вывести их на откровенность. Пусть они и стеснялись своего прошлого опыта, считали его неприемлемым и не собирались об этом говорить, но есть тема, которая всех их объединит. Потому что в первую очередь они все — женщины. Может быть, и есть темы, которых они не захотят касаться, например свое собственное поведение… но уж обсудить других они наверняка не откажутся. Да что там не откажутся! Скорее всего каждая из них внутри едва ли не лопается от желания поговорить на эту тему!