Скучная Жизнь 5

Хонихоев Виталий

— Слушай сюда. Завтра на заседании ты скажешь вот что…

Глава 18

Глава 18

Интерлюдия Пак Вон Су,

новоиспеченный член команды господина У, кличка «Бухгалтер»

Идея с водителем грузовика Пак Вон Су не очень нравилась с самого начала. Впрочем, он отдавал себе отчет в том, что такой трюк поможет им выиграть время. Достаточно много времени. При этом — не будет никакого решения, никто не будет давить на судью, никаких публикаций в прессе, потому что «нельзя влиять на следствие» и опять-таки запрет на утечку сведений, все-таки уголовное дело. Пока идет следствие все свидетели и участники дела дадут подписку о неразглашении, а утечки в средства массовой информации будут пресекаться, все что можно будет дать в таблоидах и социальных сетях так это «субъективное мнение», которое к делу не пришьешь. Порой и такое вот мнение может быть опасно для имиджа компании, но этим уже не он будет заниматься,

этим пусть Господин У и его питомник юных гениев-беспредельщиков занимается. Его, Пак Вон Су задача очень простая — отыграть все на юридическом поле. И с точки зрения юридической перевод дела из гражданского процесса в стадию уголовного расследования — это отличный ход. Вот только сам способ… подкупать ключевого свидетеля, чтобы он дал показания на самого себя, признался в том, что он хотел убить чету Кан, что это было сознательным, запланированным актом — вот тут у него возникали сомнения. Он спорил с господином У, он говорил о том, что расследование довольно быстро поймет, что это все — чушь, бред сивой кобылы и сказки Венского леса. Начать с того, что этот вот водитель Ан Чонг Ву — в жизни не был знаком ни с главой семьи Кан, ни с его женой. Не пересекался нигде и никогда. Однако госпожа Югай сказала, что именно поэтому они и не уточняли детали для водителя, пусть сам все придумает. В конечном итоге это будет бред сумасшедшего, однако суд все равно будет вынужден прервать процесс и отдать дело на дополнительное расследование, потому что суд не может давать определения такому признанию. Это следствие должно разобраться. И именно потому данный ход — беспроигрышен. Ну сошел один дурачок с ума из-за угрызений совести, ну бывает. Никаких последствий ни для кого, включая и самого дурачка. Могут его конечно и в изолятор закрыть на период следствия, но вряд ли. Он же сам себя обвиняет, дает показания, в таком случае шанс что его признают «потенциально готовым к побегу» — мизерный. А еще, у них на деле — прокурор прикормленный, его отцу предложили работу в корпорации, работу на которой и работать не нужно, а деньги получать он будет стабильно и неплохие деньги. Судья же по делу из старых работников, такой не будет в бутылку лезть. Потому что лень. Старость не радость, энергии у стариков поменьше, вряд ли он будет досконально разбираться, тут у него есть замечательная возможность убрать это дело с глаз долой, пусть следователи разбираются. Меньше ответственности. И вообще, ты слишком много думаешь, Бухгалтер, все будет тип-топ, план надежен как швейцарские часы, не парься, все уже решено, ступай домой выспись…

И вроде все аргументы Господина У и госпожи Югай были верными и правильными, но все-таки червь сомнений грыз Пак Вон Су с самого утра, а уж с момента как в коридоре суда он заметил самого Ан Чонг Ву — в мятом пиджаке с чужого плеча, с бледным и решительным лицом и красными от недосыпа глазами — и подавно. Пак Вон Су не был новичком в судебных процессах, но он прекрасно помнил, как именно себя чувствует человек, который в первый раз дает показания под присягой. Некоторые ребята со стальными нервами и те в первый раз бледнели. И это даже при том, что они говорили «правду, только правду и ничего кроме правды». А уж если ты в первый раз даешь показания под присягой и тебе нужно соврать… то уровень стресса зашкалит. Вот о чем не подумали Господин У и госпожа Югай! О том, что этот водитель — обычный парень с улицы, простой работяга. Это они могут врать в лицо самому Господу Богу, не краснея и не поведя глазом, они так привыкли, у них это высокое искусство, но этот водитель — он же не умеет врать убедительно. Да, Господин Уи и госпожа Югай сказали, что это не существенно и что прокурор все равно заявит ходатайство о направлении дела на дополнительное расследование, а судья — поддержит это ходатайство и закроет процесс, но все же…

— Доброе утро, госпожа Юн. — кивает Пак Вон Су, приветствуя коллегу с противной стороны: — рад вас видеть.

— И вам доброе утро Пак-сонбэнним. — вежливо кланяется Юна Юн, адвокат юной Кан, оставшейся сиротой в результате аварии. В любое другое время сердце Пак Вон Су сжалось бы, едва он бросил бы взгляд на эту бедную девочку, осталась сиротой в одночасье, бледная и потерянная стоит рядом со своим адвокатом, вон даже взяла ее за руку, чтобы не потеряться. В конце концов и он тоже человек и ничто человеческое ему не чуждо, но… Но прямо сейчас он в первую очередь юрист. Защитник своей корпорации. Так что чувства — на потом. Может быть, после процесса он пошлет ей анонимное пожертвование с соболезнованиями, но это будет потом. Или не будет.

С формальными приветствиями закончено, госпожа Юн выпрямляется, и он с удивлением отмечает на ее шее — едва заметный кровоподтек характерной формы. Моргает, справляясь с удивлением. После того, что он видел в офисе Господина У — он не должен удивляться таким мелочам. В конце концов госпожа Юн — молодая и незамужняя девушка в расцвете сил, у нее просто обязан быть молодой человек. С которым, судя по всему — она и провела прошлую ночь.

Он проходит на свое место, садится, раскладывая бумаги перед собой на столе, размышляя о том, какие нравы нынче в ходу у молодежи. Во времена его молодости девушке было бы позорно ходить с таким вот «засосом» на шее. Это как клеймо на лбу. Но сейчас видимо принято. И с клиентом за руки держаться… хотя опять-таки понятно, все-таки эта юная Кан — сирота. Наверное, госпожа Юн ее утешает так, со стороны смотрится странновато, но понятно.

Хотя… а куда эта Кан руку свою направила? Или ему показалось? Не может же сирота, убитая горем, да еще и совсем школьница — флиртовать со своей защитницей? Точно не может.

Он помотал головой. Нервы расшалились совсем. Уже мерещится черте-что. Нет, так не пойдет, ему нужно выдохнуть и расслабиться, прийти в себя. Все будет хорошо, сейчас выступит этот Ан Чонг Ву и все будет хорошо. Судья отложит рассмотрение дела до тех пор, пока следствие не завершит проверку, а следствие можно затянуть минимум на год, а то и на три. За это время Господин У так или иначе договорится с этой Кан… а если это и в самом деле атака со стороны Кей Джи Групп, то это лишит их возможности развивать наступление. Они смогут рассчитывать только на слухи и «субъективное мнение», а уж такие атаки пиар отделу отбивать не привыкать.

Он машинально встает под возглас бейлифа «встать! Суд идет!», оправляет пиджак и смотрит вниз, на свои бумаги. Пропускает мимо ушей привычное объявление судьи о правах и обязанностях сторон и садится обратно, поддернув брюки. Выжидает оглашение преамбулы дела и на словах судьи «у сторон будут ходатайства до начала процесса» — встает и откашливается.

— Ваша честь! — обращается он к судье: — у нас ходатайство об опросе свидетеля по делу, некоего Ан Чонг Ву, который и управлял большегрузным транспортом, столкновение с которым и привело к этой трагедии.

— Да я помню ваше ходатайство на прошлом заседании. — кивает судья, взяв в руки свой деревянный молоточек: — вы обеспечили явку данного свидетеля в судебное заседание?

— Да, ваша честь. Он ожидает в комнате для свидетелей. — отвечает Пак Вон Су и судья приказывает бейлифу привести свидетеля. Краем глаза Пак ловит на себе обеспокоенный взгляд Юны Юн и сдерживает улыбку. Некрасиво и неправильно, но сейчас они сделают поворот оверштаг, думает он, наверняка Юна Юн понимает, что именно он хочет сделать, но помещать ему она не может никак. Неизбежность судьбы. Все-таки Господин У — страшный человек. Этой Кан и этой Юне Юн следовало бы взять деньги… пусть там и немного, но это лучше, чем воевать с корпорацией годами, нести постоянные расходы и быть в нервном напряжении все это время. Система всегда выигрывает у одиночек, это неизбежно. Он ловит на себе еще один взгляд. Молодой парень, пришедший с Юной Юн и Кан Оби — сидит в зале, скрестив руки на груди и изучает его внимательным взглядом. Если бы не возраст, то Пак сказал бы что он знает этот взгляд. Большинство людей, которые пришли в суд смотрят на процесс как зрители, многие переживают, хватаются за сердце, выкрикивают с мест, но — как зрители. А этот смотрел цепким взглядом профессионала. Студент юридического колледжа? Или просто психопат с холодным взглядом? Пак не успевает додумать — в зал приводят Ан Чонг Ву.

Глядя на то, как тот проходит в зал, встает перед трибуной, отвечает на вопросы о своем имени, фамилии, дате рождения, месте проживания и роде занятий, приносит присягу «говорить правду, только правду и ничего кроме правды», как подписывает бумагу о том, что предупрежден об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний — Пак Вон Су успокаивается. Все будет хорошо. На самом деле и мятый пиджак, и красные от недосыпа глаза и бледное лицо — все это сейчас работает на них! Ан Чонг Ву производит впечатление человека с неустойчивой психикой. Господин У — гений. Он знал, что для обычного работяги врать в суде под присягой — это стресс. Потому и дал ему задание просто признаться и все, фактическую составляющую оставить в покое, говорить, как все было, а вот мотив… субъективную сторону выставить как преступление. В этом красота подхода Господина У — невозможно это опровергнуть! Ан Чонг Ву не будет врать насчет обстоятельств дела — как он ехал, как управлял, что произошло — тут он скажет правду. Единственно в чем он будет кривить душой — это свое отношение к этому. Ему достаточно сказать, что во время аварии он — желал смерти чете Кан и все. А там — перевод дела в уголовку, психиатрические экспертизы, тесты, расследование… поистине Господин У знал что делает.

Тем временем свидетель Ан Чонг Ву справился с формальностями и выпрямился перед трибуной. Судья пожевал нижнюю губу и обратился к Паку.

— Что же. — сказал он: — это ваш свидетель, вы и начинайте опрос.

— Спасибо, ваша честь. — отвечает Пак Вон Су, вставая с места, привычным жестом оправляя пиджак и застегивая верхнюю пуговицу на нем: — уважаемый Ан Чонг Ву, не могли бы вы рассказать, что именно произошло тем утром?

— Тем утром… я выехал в рейс как обычно. Я вообще часто этим маршрутом овощи вожу, то есть не я, а моя компания. То есть не моя компания, «Лонг Си Транспорт ЛТД» — транспортная компания вообще, мы овощи не выращиваем, а если бы выращивали, то не были бы транспортной компанией… наверное… — начинает путаться в словах Ан Чонг Ву и Пак вздыхает. Терпеливо ждет, пока Ан Чонг Ву не проговорит все свое волнение, запинаясь, путаясь и спотыкаясь на простых словах.

— … и у меня же контейнеровоз, то есть седельный тягач, Эйч Ди триста девяностый, ну если по-простому, то с прицепом фура, большая такая. Его еще «трактором» кличут, а крутящийся момент…

— Свидетель, будьте так любезны — давайте показания, по существу. — стучит молоточек судьи: — суду ни к чему знать технические подробности вашего транспортного средства, если только это не относится к существу рассматриваемого процесса.

— Как не относится? — удивляется свидетель: — так у меня крутящегося момента выше, чем у «Вольво» того же! Еще как относится!