Сквозь ад
Шрифт:
— Неужели? — Фергюсон нахмурился.
— Парень был студентом Кембриджа. Тринити-колледж. В прошлом году его забрали во время полицейского рейда с какой-то сомнительной вечеринки.
— Наркотики?
— Как же без этого. Его обвиняли только в употреблении, так что не посадили. Я узнал об этом только что в центральном архиве Ярда.
Фергюсон подошел к письменному столу и сел.
— Тальбот, да, я помню, как погиб полковник Табольт на Фолклендах. Тамблдаун, да?
— Да. Он служил офицером связи в гвардии Уэльса.
— А отец, как я вспоминаю,
— С ним случился удар некоторое время назад, после смерти жены, — сказал Вильерс. — С тех пор он в доме престарелых. Не различает даже времени суток. — Он помолчал. — Сэр, вы не возражаете, если я выпью?
— Нет, конечно, Тони. Выбирай, что хочешь.
Вильерс подошел к буфету и налил бренди в резной бокал. Он подошел к окну и стоял там, глядя на улицу.
— Понимаете, сэр, он мой дядя. Брат моей матери. Правда, близки мы никогда не были.
— Тони, я искренне тебе сочувствую. Одно хорошо: старик не в состоянии осознать случившееся. Я имею в виду, что он потерял одного наследника на Фолклендах, теперь этого таким ужасным образом. — Он постучал пальцем по рапорту. — Интересно, кто наследует титул?
— Судя по всему, я, сэр, — сказал Вильерс.
Фергюсон устало снял очки.
— При нормальных обстоятельствах это было бы поводом получать поздравления.
— Да. Ладно, забудем об этом. Сконцентрируемся вот на чем. — Он открыл портфель и положил перед бригадиром пластиковый пакет. — Героин. Предварительное заключение после поверхностного анализа в лаборатории говорит о том, что это продукт очень высокого качества. Качество такое, что даже разбавленный втрое будет хорошо продаваться на улице.
— Понятно. Продолжай, — сказал Фергюсон с мрачным лицом.
— Это было найдено внутри тела Эрика при осмотре его патологоанатомом. Ему сразу стало ясно, что мальчик мертв уже несколько дней и проводилось вскрытие. Очевидно, исходя из техники вскрытия, он определил, что оно было проведено во Франции. Поэтому полиция Кента сверила его отпечатки пальцев в Сюрте в Париже, и получила вот это. — Вильерс передал Фергюсону очередной рапорт. Тот изучил его внимательно и, наконец, поднял голову.
— Итак, что мы имеем? Парень едет в Париж с фальшивым паспортом. Тонет в Сене под влиянием наркотиков. После вскрытия его тело опознают и забирают, предъявив поддельные документы, и переправляют в Англию самолетом.
— Начинив героином, — добавил Вильерс.
— А это только образец того, что в нем было. Это вы хотите сказать?
— Получается так. Полиция уже установила, что катафалк был угнан. Погребальной конторы братьев Хартли не существует. Все это тщательно продуманное прикрытие.
— Которое сработало не полностью. Произошла авария.
— Точно. Им пришлось быстро забрать груз и в спешке уносить ноги.
— В такой спешке, что они проглядели этот пакет. — Фергюсон мрачно посмотрел на Вильерса. — Ты отдаешь себе отчет, что это значит, не так ли? Существует вероятность, что мальчик был убит с целью использования его тела таким образом.
— Правильно, — согласился Вильерс. — Я попросил
Фергюсон побарабанил пальцами по столу.
— Однако, исключая твою персональную связь с этим делом, я не вижу, как еще оно может нас касаться.
— Очень даже, сэр. У меня здесь копия рапорта французского коронера. — Он достал его из портфеля. — Обратите внимание на химический анализ крови. Следы героина, кокаина, а также скополамина и фенотиазина.
Фергюсон откинулся на спинку кресла.
— Естественные науки не были моей сильной стороной в школе. Объясни.
— Все началось в Колумбии, в прошлом году. Депрессивный алкалоид скополамин производится из плодов кустарника, произрастающего в Андах. Он может выпускаться в виде сыворотки без цвета, без запаха, несколько капель которой приводят любого индивидуума в состояние полного химического гипноза, по меньшей мере, на три дня. Гипноз настолько полный, что жертва не помнит ничего из совершенного в этом состоянии. Мужчины убивали, женщины полностью теряли достоинство, становились сексуальными рабынями.
— А фенотиазин?
— Он нейтрализует некоторые побочные эффекты. Делает жертву понятливей.
— Боже упаси, чтобы это когда-нибудь не пустило корни здесь.
— Но это уже произошло, сэр, — сказал Вильерс настойчиво. — За последние двенадцать месяцев было четыре случая, когда у бойцов ИРА, казненных военизированными группировками протестантов, при вскрытии обнаружили то же самое. Скополамин и фенотиазин.
— И ты полагаешь, что может быть связь с этим делом?
— Могут быть еще случаи. Мы должны провести компьютерный поиск, но если связь обнаружится, и если это касается UVF или «Красной руки Ольстера», или любой другой протестантской экстремистской группы, тогда это точно наше дело.
Фергюсон выслушал это с хмурым видом. Потом кивнул.
— Так, Тони. Брось все дела или передай кому-нибудь в отделе, чтобы доделали за тебя. Тебе же я поручаю разобраться со всем этим. Наивысший приоритет. Держи меня в курсе.
Это означало, что разговор окончен. Фергюсон снова надел очки, а Вильерс собрал рапорты и пакет с героином и спрятал все в свой портфель.
— Еще одна вещь, сэр, личного плана.
Фергюсон удивленно посмотрел на него.
— Слушаю.
— У Эрика есть мачеха. Она американка.
— Ты ее знаешь?
— О, да. Она необыкновенная женщина. Эрик ее обожал. Его собственная мать умерла при родах, и Сара для него очень много значила, как и он для нее.
— Теперь тебе придется рассказать ей об этой трагедии. Как она это перенесет?
— Не знаю. — Вильерс пожал плечами. — Она из бостонских Кэботов. Тех, что в Голубой книге. Ее отец был мультимиллионером. Сталь, мне кажется. Она лишилась матери в раннем детстве, так что они с отцом были очень близки. Она была типичной избалованной богатой сучкой, как она однажды мне призналась, которая, тем не менее, с отличием закончила «Редклиф».