Сквозь божественную ложь 2
Шрифт:
Здесь ничего не имело смысла, но явления тесно переплелись между собой, как в клубке: потяни одно, и за ним вытянется десяток других. Когда я спросил у Верилия, движемся ли мы по намеченному маршруту, старик заявил, что ни разу за годы ходок в Область не плавал одними и теми же рукавами. Они никогда не повторялись.
Одно и то же действие всякий раз несло за собой иной результат. Главное достоинство навигаторов заключалось не в том, чтобы составлять карты и следовать проложенным курсам. Они вручали свои жизни Области в качестве жертвенного
В сущности, Верилий положился на случай. Если Область примет наше намерение добраться до Мёртвого Города, Клубок выплюнет баржу где-то на его окраине, у прогнивших верфей. Если же нет… Мы блуждали бы по Змеиной, пока не закончатся припасы, — или попросту однажды не проснулись бы.
Больше всего поражало и ужасало то, что этот способ считался более надёжным, чем переход по земле. Область Аномалий насмехалась над попытками втиснуть её в ограниченные представления смертных созданий о мире. Лишь те, кто отдался на милость слепой стихии, могли рассчитывать на успех.
Подобные мысли вгоняли меня в дурное настроение. Я старался избегать их, но делать на барже было решительно нечего.
Нас было восемь, если считать навигатора. Марк не успел набрать надёжных авантюристов. Когда в Радианте прознали про то, что случилось в «Третьей звезде», в городе поднялся настоящий переполох. Горожане строили теории одна пуще другой. Но все они померкли перед реальностью, когда дознаватели, явившиеся на пепелище, обнаружили там множество следов Культа Ночи, а также трупы Потита и Бенедикта под завалами.
Большую часть этой суеты я провёл в беспамятстве и мог ориентироваться лишь на рассказы отряда Марка и своих спутниц. Чжинри дотянула карету до города, однако её бросили, не доезжая до ворот. Незачем было помогать страже в поисках виновных.
Следующие дни мы провели на хуторе вблизи Радианта. Его хозяева не возражали против присутствия девушек, терпели моё беспамятное тело и бурно радовались монетам, выплачиваемым им за постой. Айштера выходила меня. Оказалось, что в пылу схватки я не заметил серьёзную рану на голове. О царапинах, ссадинах и порезах и говорить не приходилось.
Когда суматоха в Радианте поутихла и я встал на ноги, то поспешил к Верилию. Несмотря на разгульное пьянство и мнимую оторванность от мира, он был в курсе произошедшего — и безошибочно связал его со мной. Он объявил, что готов отправляться; в тот же день я встретился с Марком и объяснил ему ситуацию.
Пропуск, полученный от Потита, мог перестать действовать в любую минуту. В городских службах наверняка сейчас переворачивали всё вверх дном, чтобы найти культистов и тех, кто за взятки покровительствовал им. Любое промедление увеличивало шанс того, что нас не пропустят в Область, а то и повяжут прямо на барже.
Стрелок согласился с тем, что лучше синица в руках, чем костёр за сотрудничество с еретиками.
Перед отплытием меня ждал тяжёлый разговор с Айштерой.
— За тобой нужно кому-то приглядывать, — сказала она, — чтобы ты не сбился с правильного пути. Я не хочу гадать, погиб ты или выжил. И ещё больше не хочу мучиться угрызениями совести, если Милиам добьётся своего, в чём бы ни заключался её план.
Я поискал в глазах фелины привычную теплоту — и нашёл в их глубине её отголоски. Она была слишком добра, чтобы поставить на мне крест.
— К тому же, — продолжила Айштера, — при всём желании тебя нельзя записать в сторонники ночи. Когда бы нам ни попадался Культ, мы вечно вставляли ему палки в колёса — и он платил тем же. Стремился поймать. Убить. В «Трёх звёздах» и речи не шло о сотрудничестве. Только о том, что какие чудовищные вещи с нами сотворят. Правда, я так и не поняла, чем их заинтересовала я…
Я промолчал; не был уверен, что ей понравится предположение об избранности Тиларной. Кроме того, Энель могла и ошибаться.
Больше всего прочего меня зацепило упоминание Ран о лазейке, для которой не нужен ключ. Выходило, что сектанты уже проникли в храмовый район? Или она солгала, чтобы пустить по ложному следу?
Если в Колыбели находилась целая статуя Милиам, Культ Ночи давным-давно мог попытаться воззвать к ней. Или он и планировал воскрешение, для которого понадобились мы? Чем дольше я размышлял об этом, тем менее вероятным казался этот вариант. Будь так, Ран не преминула бы поделиться радостью от того, что вековой план близок к завершению. Но нас собирались использовать в опытах, и лишь Энель отводилась более важная роль — послужить телом Великому.
Что бы это ни значило.
Если под прозвищем Великого скрывался Апостол, один из ашур, не хотел ли он возродить с помощью Энель погибшую расу?
Я попробовал подступиться к ашуре с расспросами; кому, как не ей, знать о том, считают ли её сородичи спасение расы важной целью? Но Энель лишь передёрнула плечами и буркнула, что желания других ашур её не волнуют. Было видно, что эта тема ей неприятна.
В общем, догадок было хоть отбавляй, но к истине эти бесплодные размышления не приближали. Я знал одно: сущность, которая позволяла черпать огонь через пластину, не была Милиам. В ней чувствовалось слишком много доброжелательной открытости — и даже радости от соприкосновения наших разумов.
От лунарной богини я получал лишь кошмары, которые возобновились после того, как баржа отплыла в Область. Они наваливались душными ночами, неизменно заканчиваясь укусами змей, чьи глаза сияли ослепительными солнцами. Я просыпался весь в поту и долго лежал без сна, уставившись в качавшийся потолок.
Вспомнив о кошмарах, я поморщился. Что-то со мной было не так. Мысли путались и метались, словно вспугнутые воробьи; похоже, в воздухе помимо гнилостных миазмов витало нечто, что выводило меня из себя. Предвкушение? Опасения? Загадка?