Сквозь миллион лет человечества. 2 том
Шрифт:
Как Бевис в институте случайно… громко выпустил газы с длинной оттяжкой не из своего рта на всю аудиторию, заставив почти всех, включая меня, ринуться к окнам, так как именно в тот день какой-то недоумок локально сломал вентиляцию, повредив что-то там.
После того случая я где-то месяц старался держаться от него подальше, в будущем не совсем понимая почему он вдруг стал обижаться. Всё закончилось тем, что на Новый год я подарил ему навороченный персональный компьютер после долгого разговора с тёть Мелиссой. Он был рад, хоть и принял подарок с трудом, так как, по его словам,
Тогда я воспринял его слова буквально и попробовал подарить ему что-то попроще. Завёрнутые в подарочную коробочку кварцевые наручные часы из серебра, которых он принял без каких-либо слов. Однако я всё же попросил казначея перевести на счёт его семьи достаточно большую, но не слишком заметную для пропажи сумму денежных средств.
Как я Никрону, когда мне было шестнадцать, набил ему по самое не хочу из-за того, что тогда он надоел рассказывать про свои взаимоотношения с одноклассниками; меня тогда разозлил не сам факт, что он имел тёплые дружеские отношения почти со всеми, а то, что он в принципе имел возможность социально контактировать не с каким-то персоналом, телохранителями и личным солдатами с проросшими в мозг милитаристическими взглядами как в моём случае, а с обычными сверстниками…
Послышалось открывание двери автомобиля, на что я спокойно отреагировал, повернувшись к Уонке не вставая с песка.
— Добрая ночь, не так ли? — спросил я негромко.
Она медленно, но, верно, шла ко мне, закутавшись в плотный плед, который грел её, пока она находилась в коматозном состоянии.
— Я… — она остановилась в трёх футах от меня (~1 метр), прикрыв своё лицо пледом. — извиняюсь…
Извиняется она…
Но я бы тоже стал чувствовать неловкость. Всё же, если посмотреть на известные мне события с её стороны, то получается как-то неприятно. Пропасть и находиться в плену целый месяц… однако, не подвергшись пыткам разного содержания…
Я встал с песка, накинул плащ на неё и жестом указал на машину. Она, лениво проследив за моим пальцем, кивнула.
Сев вдвоём на задний ряд кресел (я — слева, а Уонка — справа), предварительно включив обогрев, она, судя по всему, боялась мне что-либо сказать, укутавшись в плед с головы до ног. Я же… просто ни о чём не думал. Да, может немного был зол с того, что меня прервали от мысленного потока, ведь не всегда у меня получалось нормально о чём-либо вспомнить, но я также понимал, что и злиться на неё бесполезно, скорее невыгодно ввиду траты сил и времени.
Послышался отчётливый глубокий вдох: видимо собирается извиниться передо мной.
— Прошу прощения, Михаил… Я… Давай я расскажу тебе обо всём, что тебе неизвестно?
Я для вида наклонил голову в левый бок.
— Почему бы… — выдохнул я. — и нет.
***
Продолжив ехать в том же порядке, я раз за разом прокручивал то, что она мне рассказывала на протяжении полтора часа.
Мистер Дубов, какой-то Андрей и Константин. Пребывание на складе в центральной части и её конечные мысли, которыми она хотела со мной поделиться, но боялась.
Чего именно я так и не понял, но понял одно —
Тогда мы сидели в полной тишине после того, как я рассказал про то, что убил Константина. Её, видимо, не совсем приятно было это узнать из-за того, что он был её давним хорошим знакомым. Ну и с гандонами же ты общаешься, честно.
— Но… несмотря на убийство Кости я… Хочу сказать, что… — она тянула и тянула, что несвойственно ей. — Что я… Я…
Я сидел, откинувшись на сиденье с закрытыми глазами. Уже было всё равно на другое, отличное от того, чтобы слушать её, потому что моё сознание гасло, мозг требовал отдыха, а сердце протестовало из-за душного воздуха в машине. Необходимо было лишь выключить печку, но… мне было всё равно.
— Я с тобой до конца, — сказала она твёрдо те слова, которые никогда не слышал. Я аж широко приоткрыл глаза, неверующе смотря на её лицо, которые сливалось с ночной тьмой. Жалко, что я тогда не включил свет в салоне… — Я люблю тебя, и… — она замялась, её голос стал дребезжать. — …спасибо… — сказала она завораживающе на грубом… русском языке.
Ощущая странный прилив сил и некую надежду во что-то великое, чувствуя и одновременно с этим себя странно и грустно, я решил… или же моё подсознание, что отличным решением в данной ситуации будет закрыть глаза и притвориться спящим.
— Михаил? — спросила Уонка, когда прошла минута с лишним. Спустя шесть секунд она, опираясь на сидении, наклонилась надо мной, держа руки на вершине спинки кресла в считанных дюймах от моей головы.
Скорее всего заметив, что моё дыхание было ровным, а сам я не подавал каких-либо привычных признаков активности, она решила легонько поцеловать меня в левую щеку, а после лечь головой на мои колени.
— Люблю… тебя… — только и сказала она тогда еле различимо, прежде чем выровнять своё естественное дыхание и уснуть.
Я ничего тогда не делал. Не в плане действий, а в плане размышлений — не до того было. Однако этот день, это странное место и обстоятельства я постараюсь запомнить навсегда.
И вот таким вот образом, сейчас водя машину и держа путь на мотель моего старческого приятеля, я редко, где-то раз в полчаса, поглядываю на неё спящую.
«О, слюня выпала… Э-э… Странно…»
В общем, доехав, я сразу же оповестил мистера Дубова о нашем прибытии, заказал номер на двоих с двуспальной кроватью, на всякий случай оставив её предыдущий номер. По-быстрому перебросил легальные вещи в область прихожей, умылся, приготовил завтрак, содержащий большое количество белка, и пошёл будить Уонку.
— Доброе утро, — несильно потормошил я её в плечо. — и вставай, жрать пора.
Она посмотрела на меня убитым взглядом и через три секунды сказала:
— Ну?.. Чего ж стоишь… Мне переодеться… надо…
— А, хорошо, — закрыл я дверь и двинулся к стойке, где застал мистера Дубова за просмотром его любимого канала про рыболовство. — Как смотрится?
Он сделал звук потише.
— Как всегда… — он перевёл свой взор на меня. — Проснулась?
— Разбудил, — негромко ответил я, посмотрев на настенные часы. Двенадцать тридцать четыре. — Она сильно устала.