Сквозь миллион лет человечества. 2 том
Шрифт:
Упал на колени.
Эта острая ноющая боль сломанных рёбер не сравниться ни с чем.
В следующую секунду я слышу очень приглушённый хлопок. Использование глушителя на оружие, использующее дозвуковые патроны. После него в меня прилетает ещё одна пуля, угодившая в самый низ бронежилета.
Сжал я челюсть и ладони, решая стрелять или не стрелять ответно.
Это Женева. У неё бионические глаза, да ещё и стреляет с пистолетного патрона. Вряд ли кто-либо в здравом уме будет ставить прицел с ночным виденьем на планку
Времени нет. Здравый смысл ещё не покинул меня.
Я, ослабив хватку в ладони, в которой была винтовка, по-актёрски упал лицом в песок полностью расслабившись. Минуя жгучее желание здесь же снять бронежилет, я просто вбиваю себе в голову, что нельзя ни в коем случае что-либо делать, нужно заткнуть свой рот и заставить лёгкие меньше работать, чтобы минимизировать боль, то приходящую и уходящую при расширении грудной клетки.
Боль уходила, но это было под причиной выбрасывания активных веществ в кровь. Не ставил каких-либо приоритетов, кроме единственной доступной мне мысли:
ЖЕНЕВА, ТЫ СУКА!!!
Я не чувствовал пульс, моё тело не слушалось меня, покрывалось холодный липким потом без запаха. Кажется, что вместе с переломами рёбер я также повредил и почки, и лёгкие. Скорее всего ещё и кровь хлещет внутри меня… Это вроде называется внутренним кровотечением по-медицински.
Не видел Уонку, не знал, о чём она думает. Слышал лишь как она встала как вкопанная, пока со стороны наших машин, раскидывая попавшийся под ноги песок в разные стороны приближалась эта шмара.
***
— Пошли со мной, — протянула правую руку Женева, смотря на свою подругу через инфракрасное излучение.
Та медленно посмотрела на её ладонь.
— Я… не понимаю тебя…
Опустила Женева руку, беря в руки нарезной карабин.
— Это из-за него? — надменно спросила она, наступив левой подошвой на его плечо направляя ствол на голову. — Тогда…
— Нет!
Уонка, не видя другого правильного выбора, набрасывается на Женеву, пытаясь сбить её с ног. Хватается корпуса и цевья, пытаясь тем самым отобрать оружие, как та производит выстрел, по громкости сравнимый разве что с малокалиберной гаубицей, в упор, попадая в Майкла.
— Уонка-а-а-а!
В гримасе полного неверия девушка со светлыми волосами совершает попытку оттолкнуть, но напавшая хватает вытянутую ногу рукой, притягивая к себе. Женева падает на мягкий песок, держа карабин в руках, и наблюдая, как её подруга достаёт пистолет из своей кобуры, не успевает даже моргнуть, прежде чем всё происходящее становится ничем.
Упав на колени от морального бессилия, едва ли не задыхаясь с ошарашенными глазами, вокруг словно спадает пелена: звуки становятся более чёткими и различимыми, пропадает фоновый белый шум, и…
— А-а-а-а-а-а-а-а-а!!! Пиздец блять ёбаный!!!
Уонка мигом оказывается у Майкла, пребывающего в травматическом шоке.
— Это я, Уонка! Слышишь, Михаил?! — принялась
— Нога! ПРАВАЯ!
— Дай фонарик! Где он?! — вводя первую дозу закричала Уонка.
— Блять… — застонал Майкл, корчась от боли, и пытаясь перевернуться набок. Но не справившись ослабел. — У меня в кармане… Переверни меня!.. Да что это за калибр-то такой?!
— Да! Сейчас!
Села она поближе, двумя руками ложа его на живот и доставая не из кармана носимый источник света. Включила его, посветила на ногу и испуганно охнула.
— Т-твоя кон-нечность…
— Что… с ней?.. — в какой-то мере успокоившись тихо спросил Майкл.
— Она… — Уонка выдохнула, приводя мысли в порядок. — оторвана… — пригляделась, и сразу же побежала в сторону машины, оставив фонарик светить максимально возможную территорию.
Пребывая в нечеловеческом шоке, Майкл, не имея других, как ему тогда казалось, альтернатив, оторванно раскрыл челюсть, смотря в никуда с такой безэмоциональностью, что напрочь перестал моргать и глубоко дышать.
***
— Пиздец, — еле напрягая дыхание сказал я в пустоту.
— Пиздец… — теперь шёпотом, пристраиваясь к непреодолимому желанию прикоснуться к телу безумии.
— Пиздец… Пиздец!.. Пиздец, пиздец, пиздец, пиздец!! Пиздец!!! ПИЗДЕЦ! ПИЗДЕЦ, ПИЗДЕЦ!! ПИЗДЕЦ-ПИЗДЕЦ-ПИЗДЕЦ-ПИЗДЕЦ-ПИЗДЕЦ!!! АХАХАХАХАХАХАХАХААХАХАХХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХАХ…
Дальше себя не слышал.
Было неведомо тихо, хотя я смеялся как умалишённый.
Странное наваждение, накладываемое всегда по вечерам, как рукой сняло.
И мои мысли… прекратили неустанно льющийся поток.
— Перестань! — будто на всю Вселенную загремел дедовский голос, заставляющий от страха закрыть рот и проглотить скопившуюся слюну. — Спасибо, блин. Вот помогаешь людям, а они хохочут на всё пространство и дичь втирают своим поведением. Ни черта ничего не ценят… А ведь во времена, когда египетские пирамиды возводили такого отродясь не было. Нигде.
Пирамиды?
— Как долго я… здесь? — спросил я, вежливо дождавшись пока он закончит.
— Недолго, чтоб переживать, но и долго, чтоб забыться и умереть от кровоизлияния.
— Сколько я потерял?..
— Крови? — хмыкнул дед. — Много.
— А моя нога… Почему здесь она на месте?
— Чувствуешь её, поэтому спрашиваешь?
— Чувствую, — слегка качнул я головой. — Но к чему… этот вопрос?
— Ты как лежал, так и лежишь на земле, — заметил дед до боли банальное и понятное. — Встань же, Майкл. Не бойся моего внешнего вида.
Я открыл глаза, которые до этого мне пришлось закрыть по причине пересыхания. Отчётливое лицо Вакууса: от гнилых зубов до смуглой морщинистой кожи, покрытой наростами, будто сделанных пластично, с использованием коры дерева, всё на месте.