Сквозь миллион лет человечества. 2 том

sureraide

— Инициатива господина Отто-старшего. Цитирую: сделать меня полезнее путём набора человеческих особенностей.

Как видим, в этом они несильно преуспели за полгода.

— И как ты именно перестал так громко говорить? Буду честен, меня это раздражало.

— Сэр ДеСтратко и мисс Эккерон провели в моей компании порядка двух сотен тринадцати часов.

Не дурно.

— Твоя оценка? — спросил я, но Патрик ничего не ответил. — Ну, твоя личностная оценка касаемо всего вышесказанного?

— Старания обучить меня петь, менять интонации, находить

простые слова не дались напрасно. Но больше часов необходимо.

Как… скромно. Надо бы пока мы в более-менее мирной ситуации понатаскать его и сделать не отличающимся от обычного среднестатистического человека. Хотя я перегнул, он всё равно всегда будет похож на довольно начитанная высокого молодого человека с титапласталиевыми манерами.

Зачем мне это надо? Ответ прост: чем меньше он отличается от людей, тем меньше проблем мы оберёмся в будущем. К сожалению, неприятно осознавать, что дядя, Берта и Бевис так и не смогли привести его к какому-нибудь подобающему состоянию, при котором он смог бы походить хотя бы на очень нудного человека.

— Вопросы закончились, — зажал я переносицу. — Желаю провести время в тишине.

— Как изволите, Майкл, — отошёл в сторонку Патрик.

Я посмотрел на Уонку.

— Не против?

— Нет, — одарила она меня скромным комментарием, углубившись в незначительно пыльный диван, тихо выдохнув весь воздух из лёгких.

Время тикало, звезда колодца палила своими лучами по всей поверхности, за окном пели птички и шелестели от ветра листья. Я находился в режиме ожидания: мыслей нет, лишь… ничего. Просто пустота, как в том же пространстве деда.

Для меня подобная радость была редка, есть сама редкость, и продолжает являться ею. Вот… всё бы отдал, дабы всегда находиться в подобном состоянии. Состоянии, когда тебя не гложут сомнения, неприятные воспоминания, травмы, переживания и лица давно погибших близких, которые были мне как минимум приятны.

В таком вот состоянии я и пробыл десять реальных минут. Уонка на протяжении всего этого времени заинтересованно рассматривала Патрика. Надеюсь, простого интереса ради, а не для проверки его несуществующих гениталий. Сам же робот стоял в сторонке не шевелясь, смотря в дальний коридор, что отделял минималистичную прихожую с полуразбитой кухней, которая совмещена с залом.

Издали чётко раздалось отпирание двери. Должно быть вторая, то есть чёрный вход.

— …развешать бельё? Поняла-приняла, мистер Отто… — незавидно произнёс до чёртиков знакомый голос.

Приближались негромкие шаги молодой на возраст девушки по надоедливым скрипящим половицам.

В мгновении, я понял, что это чёртова Берта.

Каштановые волосы до плеч, завязанные в один конский хвост. Пыльные кроссовки серого цвета, старые потрёпанные тёмно-синие джины стандартного размера, куртка на резинках в триколор, — чёрный, жёлтый, синий, — бежевая футболка с какой-то странной аббревиатурой на кириллице.

Уже не улыбчивое выражение её лица не вселяло каких-либо вопросов всякому незнакомому человеку.

Однако я и не незнакомый для неё. Она мой первый друг. И я искренне удивлён тому, что она выглядит грустной, словно плохое что-то случилось. Небольшие чёрные мешки под глазами, отсутствующая косметика, минимум украшений, которых она так любила всё время и, что больше всего в плохом смысле зацепило мой взгляд, был рваный чёткий шрам вдоль подбородка. Он словно разделял его наполовину.

Она-то не сразу заметила нас, когда вышла из-за угла. Прошла несколько футов держа в руках у живота белую сетчатую корзинку, сделанную из пластика, в которой горой лежали вещи, преимущественно чёрные. Но увидев краем глаза нас, молниеносно остолбенела, превратившись в подобие восковой фигуры.

Глазки шире-шире, ротик больше-больше, воздух сильнее-сильнее.

Вот потеряв все силы она роняет корзинку вместе с постиранным бельём на старый деревянный паркет, прикрывшись руками ради какого-то жеста, и шокировано произносит:

— Майк!! — неверующе выкрикнула она моё имя. — Ты… что тут… делаешь?! Как ты… Откуда ты узнал… что… мы… здесь?..

Берта провела всех нас троих обеспокоенным взглядом, вновь остановившись на мне.

— Ну… как видишь, это я, — пальцем указал я на себя. — И тебе никак не кажется. Вон, можешь даже у Патрика спросить.

Она взглянула на оного.

— Могут заверить вас, что это Майкл, мисс Эккерон, — негромко произнёс он.

Краткий ответ, и… видимо он её не удовлетворил, потому что она продолжила смотреть на меня с таким же обеспокоенным выражением лица, как у ребёнка, который впервые услышал, что его близкий родственник умер.

— …бегу!

Выкрикивал ещё что-то, судя по всему, Бевис, вбегая в дом через тот же самый чёрный вход.

Он вбежал в зал с двухствольным ружьём наперевес, источая те же самые эмоции, что и моя давняя подруга. За исключением того, что он скорее готов защищаться, нежели стоять да ссаться.

Немного ниже меня ростом. Темноволосый шатен со слегка грубоватым и хамоватым лицом. Глаза мертвеца, ровные, но уже не сверкающие ряда зубов, и ещё его вечно получающаяся ехидная улыбка, когда на самом деле, если основываться на его словах, он может и вовсе не иметь плохих намерений. Зато с поистине туповатой жестикуляцией, которую, я надеюсь, он всё же искоренил. Одет в простую рубашку-поло сизого цвета с несколькими жирными пятнами, и туфли неизвестного типа и в прямые выцветшие чёрные брюки.

— Опусти ружьё, Бевис, — спокойно попросил его я, показывая свою ладонь, опускающуюся перпендикулярно вниз внутренней стороной.

— Майк?! — в полном ахуе выдал он, мигом опустив ружьё дулом в пол. — Откуда ты здесь?

— Да блять, просто успокойтесь уже, — зарычал я, взмахнув руками. — Кончайте цирк проводить, остолопы! Заебали стократно, честно.

— Но… как ты… Э-э… Я чёт ничего не понимаю, чувак… — приложил он ладонь к виску.

Так, спокойно… Успокойся, Майкл… Всё хорошо… Всё под контролем…