Сквозь страх
Шрифт:
– Агата говорит, формальности еще нужно будет улаживать, некоторые документы – не столь важно, какие, зачем тебе голову забивать! – могут быть готовы через несколько месяцев, но это не имеет значения. Главное, мы можем переехать в любое время, хотя завтра!
Вот тут я растерялась. Я знала, конечно, что Юре достался дом, понимала и то, что мы можем туда переехать. Но считала, что это будет уже после рождения малыша. А Юра, как выяснилось, собирается поселиться там так скоро.
– Подожди, но я даже толком его не видела…
Разумеется, как только
– Увидишь, – откликнулся Юра. – Мы с Агатой туда на днях заглянули. Просто восторг! Поедем теперь все вместе, тебе понравится.
– Юра! – Я встала с дивана и прошлась по комнате. – Как-то все это слишком быстро, не могу в себя прийти.
– Это тебе «быстро», а у меня уже со всеми этими хлопотами такое чувство, что всю жизнь только наследством и занимаюсь.
– А если нам не захочется жить в том доме? Отсюда и в школу Ксюшке два шага, и «художка», и моя работа…
Муж не дал мне договорить.
– Со школой и студией вопрос решим, два месяца осталось, можно и повозить, а с сентября переведем. Тут-то у нас что – окраина! А там – центр города, одна из лучших в городе седьмая гимназия под боком, я уже переговорил с кем надо, нас возьмут. С рисованием тоже все нормально, при гимназии есть художественная школа! Представляешь, как повезло?
– И ты тоже договорился, нас возьмут? – Это прозвучало немного едко.
Я была неправа. Надо радоваться, что Юра взял на себя все заботы, нашел отличные решения. Обо всем подумал, побеспокоился. Только у меня остался осадок: что же он со мной не посоветовался? Как будто мое мнение не имеет значения. Раньше у нас такого не было, все решения мы принимали вдвоем.
А Юра, не заметив моей грустной иронии, несся дальше.
– Что касается твоей работы, то перед декретным отпуском ты имеешь право взять очередной, и там еще майские праздники приплюсуются. Значит, остается всего один месяц, даже неполный. На это время, я думаю, мы тебе запросто снова больничный организуем. Не придется работать.
– Но я не хочу опять лежать в больнице, – возмутилась я.
– Не будешь, – успокоил муж, – кажется, можно оформить как дневной стационар. Сходила, полежала под капельницей – вернулась. Я все сделаю, как надо, не переживай.
Видимо, он в конце концов заметил мое кислое лицо и сразу все понял. Подошел, обхватил руками, поцеловал.
– Ты злишься, потому что думаешь, я давлю на тебя, да? «На том простом основании, что я мужчина», как этот Гога, он же Жора. Извини, если это так выглядит. Я хотел снять с тебя эти мелкие заботы. Я же теперь не просто муж и отец, я дважды отец. Хочу сделать все… – Он замялся. – Правильно. Тебе и без того тяжело: беременность, роды предстоят, могу же я в быту все устроить так, чтобы тебе было полегче? Это разве плохо?
Разумеется, это было не просто хорошо, а очень хорошо.
– Юрка, ты прав. – Я поцеловала его и улыбнулась. – Зря я накуксилась. Умница ты мой, лучший
Забегая вперед, скажу, что походить на работу мне все-таки пришлось: начальница слезно просила завершить дела и обучить девочку, которую взяли на мое место. К тому же почти до майских праздников, пока шел ремонт в новом (старом) доме, нам пришлось жить в квартире. Сразу перебраться в дом не получилось: он не был пригоден к тому, чтобы в нем жить, требовался ремонт.
Посмотреть на хоромы мы отправились сразу после разговора с Юрой: забрали дочку из школы и поехали, как выразился муж, обозревать владения.
Дом, который я еще не привыкла называть нашим, хотя Юре и Ксюше это уже удавалось без труда, находился, как уже и говорилось, в центральной части Быстрорецка.
Я люблю эти места: здесь словно попадаешь в прошлое, в книги классиков девятнадцатого века. Дома не выше двух этажей, аккуратные и симпатичные, чем-то напоминающие шкатулки с секретом. Строили их не под копирку, у каждого здания – свое лицо и собственный характер; многие, правда, сильно осовременены, отреставрированы.
Располагаются там в основном офисы небольших компаний, аптеки и магазины. Вот, например, «Центр йоги», а рядом – антикварный салон «Муза» и почтовое отделение.
По соседству есть маленький безымянный сквер и огромный парк, который горожане называют садом Влюбленных, потому что в центре бьет фонтан Влюбленных. В этом же районе расположены выставочный зал, драматический театр, несколько старинных церквей, Дом актера, музеи и студии – музыкальные и художественные, а еще – художественное же училище, одно из лучших в стране.
Улица, на которой стоял дом Балкуновой-Габен, была извилистая и довольно узкая, с однополосным движением. Она носила имя самого знаменитого русского баснописца Крылова и с одной стороны вливалась, как ручей, в длинную и широкую улицу Горького, а другим концом упиралась в небольшой овражек. На другой стороне овражка стояли большие современные здания: торговые центры, офис крупного предприятия, деловой центр «Вега». Там все кипело и бурлило, а здесь, на улице Крылова, время текло неспешно.
Унаследованный Юрой дом и прилегающая к нему территория были опоясаны металлическим забором примерно полутораметровой высоты. Прутья не просто торчали рядами, но переплетались причудливо, образуя цветы и листья. Наверное, это было старинное литье, давно потускневшее от времени, черная краска облупилась и облезла.
– Большие ворота для машинок, а калитка для нас, – прокомментировала Ксюша, пока Юра возился с замком.
– Точно, – рассеянно сказала я.
Мое внимание было занято домом. Был он довольно простой, в отличие от забора, без изысков, но добротный, прочный на вид. Крыша из металлочерепицы, дорожка до входной двери и козырек над нею явно были результатами проведенного Елизаветой ремонта. Когда-то белые стены посерели, как мякоть гриба, окна давно никто не мыл, и они глядели на мир подслеповато.