Сквозь тьму
Шрифт:
Драконы летели на юг над головой: их были сотни, может быть, тысячи, некоторые высоко, некоторые низко. Все они были раскрашены в тот или иной вариант зеленого, красного и белого цветов Олгарве. Испуганному взгляду сержанта Леудаста показалось, что они закрывают все небо.
“И ни одного из наших, кто попытался бы поджечь их”, - с горечью сказал он.
“Рано или поздно им предстоит сражение”, - сказал капитан Хаварт. “В любом случае, им лучше так поступить, иначе игра, можно считать,
Леудаст задавался вопросом, была ли игра так же хороша, как и окончена. Он удивлялся этому раньше, еще прошлым летом, когда альгарвейцы снова и снова громили и окружали армии ункерлантцев, а затем ближе к концу осени, когда маги Мезенцио впервые применили свое кровавое колдовство. Когда наступила зима, Ункерлант упорно сопротивлялся. Но теперь снова было лето, и... “У проклятых рыжеголовых жизней больше, чем у кошки”, - проворчал он.
“Они мерзкие ублюдки, тут двух слов не скажешь”, - согласился Хаварт. Как и каждый солдат в его полку, он выглядел изможденным.
Над головой прошла еще одна волна альгарвейских драконов. “По крайней мере, они не сбрасывают на нас свои яйца”, - сказал Леудаст. “Как ты думаешь, куда направляются эти ублюдки?” Выйдя из крестьянской деревни в северном Юнкерланте, он мало что знал о географии юга - и, пока не начались бои, заботился еще меньше.
“Sulingen.” Капитан Хаварт говорил очень авторитетно. “Должен быть в Зулингене на "Вольтере". Это последний город перед Мамминг-Хиллз, последний город перед киноварными рудниками, последнее место, где мы можем помешать им прорваться ”.
“Sulingen.” Леудаст кивнул. “Да, я слышал это имя. Но после такого удара в городе не останется камня на камне”.
“О, я не знаю”, - сказал командир полка, засовывая длинный стебелек травы в уголок рта, так что он выглядел скорее крестьянином из деревни на задворках запределья, чем образованным человеком, которым он был. “Зулинген - место приличных размеров, и городам приходится немало разрушаться, прежде чем от них ничего не останется. Высшие силы знают, что мы это видели”.
“Что ж, я не скажу, что вы ошибаетесь, сэр”, - признал Леудаст. “Из-под обломков так же хорошо сражаться, как и из зданий, может быть, даже лучше. Но все же... ” Он не стал продолжать. Они с Хавартом через многое прошли вместе, но не настолько, чтобы ему хотелось навесить на себя ярлык пораженца.
Хаварт понял, куда направлялась его лей-линия мышления. “Но все же”, - эхом повторил он. “Ты же не хочешь, чтобы они загнали тебя обратно в твою последнюю канаву, потому что тебе некуда будет идти, если они вытолкнут тебя оттуда”. Стебель травы качался вверх-вниз, пока он говорил. Он попытался звучать обнадеживающе: “Они еще даже не загнали нас обратно в это”.
“Нет, сэр”. Леудаст не собирался спорить, но он все еще хотел высказать то, что было у него на уме: “Хотя отсюда это видно”.
Далеко на востоке Леудаст также мог видеть столбы дыма, отмечающие последнее вторжение альгарвейцев в Ункерлант. Он повернул голову и посмотрел на запад.Нового дыма не было. Леудаст испустил тихий вздох
Скворец прыгал по траве, металлически чирикая. Он клюнул червяка или личинку, затем улетел, когда Леудаст погрозил ему кулаком. “Это проклятые неприятности”, - сказал он. “Они будут есть плоды прямо с дерева и зерно прямо с полей”.
“С таким же успехом они могли бы быть альгарвейцами”, - сказал Хаварт. Леудаст рассмеялся, хотя это была в лучшем случае горькая шутка.
Подбежал посыльный, зовя офицера. Когда Хаварт признался, что он один из них, другой ункерлантец сказал: “Сэр, вам приказано отправиться на восток с таким количеством людей, каким вы командуете, чтобы попытаться сдержать альгарвейцев”.
Капитан Хаварт вздохнул. Леудаст знал, что он чувствовал. Просто полежать немного в траве, без разрывающихся яиц поблизости или лучей, испепеляющих воздух над головой, было сладко. Это не могло продолжаться; Леудаст знал это слишком хорошо. Но он хотел, чтобы это продлилось немного дольше.
“Да, мы придем, конечно”, - сказал Хаварт и начал кричать своим людям, чтобы они поднимались на ноги и двигались. Гонец отдал честь и поспешил прочь, вероятно, чтобы потащить в бой еще несколько уставших пехотинцев. Хаварт снова вздохнул. “Посмотрим, выйдем ли мы снова, когда тоже закончим”.
“В любом случае, на нас не будет так много драконов, сбрасывающих яйца”, - сказал Леудаст, поднимаясь на ноги. “Они все отправились колотить по этому месту Сулинген”.
“Что ж, так оно и есть”, - сказал Хаварт. “Может быть, нам тоже удастся обойти людей Мезенцио с фланга. Оттуда, откуда поднимается дым, мимо нас пролетело острие их копья. Если немного повезет, мы его отрубим ”.
“Здесь есть надежда”. Леудаст не был уверен, что он верил, что ункерлантцы могли сделать это; им так же мало везло здесь, на юге, в этот сезон сражений, как и на всем фронте предыдущим летом. Но это стоило попробовать.
Он задавался вопросом, сколько миль он прошел с тех пор, как началась война против Алгарве. Он знал, что сотни - большинство из них направлялись на запад. Сейчас он двигался на восток, в сторону Алгарве. Тогда, зимой, это имело большое значение. Теперь ... Он предполагал, что это все еще имело значение, но что имело значение еще больше, так это то, что он мог сгореть так же мертво, направляясь в эту сторону, как и в другую.
“Открыть строй!” - крикнул он людям, которых вел за собой. “Оставайтесь рассредоточенными. Вы же не хотите, чтобы они смогли захватить слишком много вас всех одновременно”.
Ветераны в его роте уже знали это и делали это.Но у него осталось не так уж много ветеранов, и с каждым боем их становилось все больше. Большинство его людей вскоре покинули фермы или городские улицы. Они были достаточно храбры, но многие из них были бы убиты или искалечены прежде, чем они поняли бы, что им следует делать. Только удача удержала Леудаста от того, чтобы пойти этим путем, и он знал это.